Первым делом он отменял «помещичью собственность на землю» и провозглашал ее переход в распоряжение волостных комитетов и советов [356]. Право собственности на землю в любой ее форме отменялось, земля передавалась народу (общинам); право пользования ею передавалось любому желающему на ней трудиться; наемный труд запрещался. При этом земля рядовых крестьян и казаков не подлежала конфискации. Землепользование должно было стать уравнительным, в зависимости от трудовой и потребительной нормы и местных условий. Пока человек хотел и мог работать на земле, у него было право ею пользоваться – фактически здесь это ограниченное право собственности, потому что выбывающие члены общины, возвращая землю обратно в общий фонд, могли передать ее своим родственникам, имевшим преимущественное право пользования ею. По всей видимости, этот декрет не был чисто большевистским, его основа была создана эсерами, потому что в нем нет и намека на коллективизацию и укрупнение хозяйств в коммунистическом духе. Крестьянская община и крестьянские наказы служили руководством к действию, как об этом сообщает пункт 4 декрета. Что интересно, декрет имел временную силу: «Для руководства по осуществлению великих земельных преобразований, впредь до окончательного их решения Учредительным собранием, должен повсюду служить следующий крестьянский наказ… Вопрос о земле, во всем его объеме, может быть разрешен только всенародным Учредительным собранием» [356]. Окончательное решение оставалось, таким образом, за Учредительным собранием, которое большевики разгонят в январе 1918 г.
Впрочем, большевики в любом случае не собирались выполнять условия декрета о земле, ибо он фактически сохранял частное крестьянское землевладение. Они мыслили как утописты прошлого: централизованное производство; коллективное, а не индивидуальное, хозяйствование. Ленин признавался в 1918 г.: «Дележкахороша была только для начала. Она должна была показать, что земля отходит от помещиков, что она переходит к крестьянам. Но этого недостаточно. Выход только в общественной обработке земли. Этого сознания у вас не было, но жизнь сама приводит вас к этому убеждению. Коммуны, артельная обработка, товарищества крестьян – вот где спасение от невыгод мелкого хозяйства, вот в чем средство поднятия и улучшения хозяйства, экономии сил и борьбы с кулачеством, тунеядством и эксплуатацией» [180, с. 179–180].
И июня 1918 г. большевики как раз примут новый декрет, который положит начало комитетам бедноты, где «деревенское хозяйство, деревенская беднота, сплачиваясь со своими вождями, с городскими рабочими, дает только теперь окончательный и прочный фундамент для действительного социалистического строительства. Только теперь социалистическое строительство начнется в деревнях»