[155]. Раненый племянник в скором времени умер.
В совсем небольшом крымском городке Евпатории в январе-марте 1918 г. социалисты действовали более организованно – от обстрелов города из корабельных орудий до высадки десанта красных матросов и красногвардейцев. Снова убивали офицеров, «буржуев», просто случайных людей. О числе жертв тех событий можно судить по надписи на памятном кресте, установленном при храме Святого Илии в Евпатории: «Поставлен сей Честный Крест во имя Святые Троицы в память о 40 расстрелянных и 800 казненных большевиками на кораблях “Трувор” и “Румыния” в Евпатории в марте 1918 года и всех новомучеников во время лютых гонений за веру и Отчизну пострадавших. Благословением митрополита Симферопольского и Крымского Лазаря, усердием настоятеля храма протоиерея Георгия Куницына в ноябре 2009 г. Святые подвижники благочестия, молите Бога о нас!»
Стихийный красный террор прошелся в 1918 г. по Феодосии, Ялте, Симферополю, Севастополю. Повсюду убивали офицеров, а красногвардейцы и матросы могли фактически делать с несчастными жителями все, что угодно. Несмотря на то что в ряде крымских городов местные руководители-большевики сознательно не допустили беспредела, а следовательно, и террора, в целом матросы и солдаты левых взглядов (не только коммунисты, но и анархисты, левые эсеры) действовали скорее с позволения Совнаркома, чем вопреки его воле. Напомню, что 21 февраля 1918 г. был издан декрет «Социалистическое отечество в опасности» – в связи с наступлением немецких войск (которое сами большевики и спровоцировали своей политикой полного разложения армии), где содержится, по сути, разрешение на самосуд без какого-либо четкого определения вины. В создаваемые трудовые батальоны должны были быть «включены все работоспособные члены буржуазного класса, мужчины и женщины, под надзором красногвардейцев; сопротивляющихся – расстреливать». Помимо них, быстрая казнь на месте преступления полагалась: «неприятельским агентам, спекулянтам, громилам, хулиганам, контрреволюционным агитаторам, германским шпионам». Прекрасно видно, что красногвардейцы наделялись полномочиями решать, кто подлежит расстрелу, а кто – нет; кроме того, такое всевластие неизбежно порождало «злоупотребления». Под сопротивлением красноармеец мог, например, «увидеть» нежелание делиться с ним драгоценностями и деньгами у какого-нибудь случайного прохожего. Более того, если отдельным городам, находившимися под управлением большевиков, удалось не допустить бесчинств со стороны матросов и красноармейцев, то это можно было сделать и во всех остальных, где террор все-таки произошел. В конце концов, террору 1917–1918 гг. положил конец не Совнарком, а германские и украинские войска, вошедшие в Крым в апреле 1918 г.