Масштабный голод начал охватывать остальные регионы СССР примерно с весны 1932 г. Украину – весной; несколькими месяцами позже – Северный Кавказ, Поволжье, Урал (в том числе Башкирию), Центрально-Черноземную область. На охваченных голодом территориях проживало по меньшей мере 70 млн человек.
Далее попробуем вкратце (насколько нам позволяет основное повествование) разобраться в основных причинах не только голода, но и его больших масштабов, в хлебопроизводящих регионах СССР:
1. Дестабилизация сельского хозяйства, вызванная агрессивной коллективизацией и экспроприацией, ударила по привычному распорядку посевных кампаний и уборке урожая, а также по мотивации крестьян.
Еще в 1927 г. начался кризис хлебозаготовок, вызванный регулированием цены на зерно не в пользу крестьян, а в пользу государства. Мы уже ранее видели, что на этот счет писал Николай Бухарин. Его проницательность подтверждается и современными советологами: «Экономических стимулов сдавать хлеб государству у крестьян осталось даже меньше, чем во время предыдущих кампаний. И 1926/1927 г. крестьянин мог выручить на рынке за центнер ржи в среднем 7 руб. 53 коп., в то время как государство платило всего 4 руб. 31 коп. Этой разницы оказалось достаточно для того, чтобы крестьяне осенью 1927 г. отказывались сдавать хлеб. В 1931 г. ножницы между рыночной и государственной закупочной ценой намного увеличились. Рыночная цена возросла до 61 руб. 35 коп., а государственная составляла только 5 руб. 50 коп. Для пшеницы разница была еще больше» [374, с. 107]. Ситуация с ценами усугублялась неопределенностью, порождаемой агрессивной коллективизацией, сопровождавшейся беспределом в отношении устоявшихся порядков в сельской местности. Новая политика означала масштабное перераспределение участков земли между колхозами и единоличниками, а также сокращение обрабатываемой последними земли. «Дестабилизация, вызванная первой волной коллективизации и раскулачивания в 1930 г., привела к тому, что конкретные решения относительно осенней посевной откладывались. Никто не знал, какие участки будут колхозными, а какие останутся единоличными» [374, с. 65]. Межевание участков проводилось сквозь пальцы, колхозам отдавали лучшую землю, а единоличникам оставляли наименее плодородную, иногда и вовсе лишали их земли для того, чтобы заставить вступить в колхоз; колхозники же даже толком не знали, как работать в новых для них условиях. Из-за непредсказуемости вокруг принадлежности участков сельскохозяйственная работа стопорилась, саботировалась, затруднялась и т. д. Бывало и так, что пшеница оставалась гнить в поле просто потому, что еще вчера имелось понимание, кто ее хозяин, а завтра уже вырисовывались перспективы экспроприации всего хозяйства собственника. Кроме того, «в