Социализм. История благих намерений (Станкевичюс) - страница 187

[374, с. 92]. И это неудивительно, ведь в колхозах царил бардак, это был очередной эксперимент, по меньшей мере слишком резкий, недобровольный и неподготовленный. Социалисты в Москве и на местах буквально исходили из догмы, что чем больше размер хозяйства – тем выше его эффективность. Погоня за эффектом от масштаба была безумием.

Таблица 4

5. Завышенный, нереалистичный план по хлебозаготовкам привел к давлению на колхозы и единоличников, из-за чего государство забирало буквально последнее, проявляя типичное для социалистов недоверие к крестьянам.

Неадекватная реакция властей на засуху, недоверие сообщениям о голоде, восприятие этих сообщений как попытки отмазаться от выполнения плана по хлебозаготовкам – все это заставляло местные власти продолжать врать, тем самым ухудшая информированность центра о реальных проблемах и замедляя принятие решений о помощи пострадавшим районам. Центр же и слушать ничего не хотел о провалах, требуя только успехов. Оценки урожая постоянно менялись – сначала очень оптимистичные, они становились все хуже по мере приближения к уборочной.

Например, по плану, утвержденному в конце 1930 г., урожай зерновых на 1931 г. должен был составить 98,5 млн т. В январе цифру снизили до 97 млн т. План был совершенно фантастический, «это значительно больше самого крупного дореволюционного урожая, на 13 % больше предполагаемого урожая 1930 г. и на пару миллионов тонн превосходит расчеты на 1931 г. в пятилетием плане, принятом весной 1929 года» [374, с. 81]. В мае 1931 г. нескольких статистиков уволили из Госплана, обвинив во вредительстве, заключавшемся в том, что они выступали против новой системы подсчета зерновых и поддерживали «кулацкую» сеть добровольных корреспондентов. В начале лета оценка урожая была уменьшена до 85,2 млн т. В июле оценка снизилась до 79 млн т. Реальный же урожай в 1931 г. составил не более 70 млн т. Но «коммунисты были уверены: обобществленный сектор с его масштабным хозяйством и отсутствием эксплуатации настолько превосходит частный, что преодолеет любые трудности и недостатки. Они ожидали, что шкала показателей урожайности будет отражать уровень прогрессивности формы хозяйствования: на вершине совхозы, за ними колхозы, обслуживаемые МТС, потом колхозы без МТС и в самом низу единоличники» [374, с. 91].

Подобный самообман больно бил по крестьянам. За невыполнение обязательств перед государством, которое завышало свои требования, колхозы заносились на «черную доску». Попасть туда означало для колхоза коллективный смертный приговор. У такого хозяйства изымали все товары из местных кооперативных магазинов и весь семенной фонд, распределяемый по окрестным колхозам, ему запрещалась торговля, опечатывались склады с зерном, которое было предназначено для потребления.