Однако в истории СССР социалистический радикализм был лишь одним из этапов, за которым последовала совершенно другая, более гуманная по прежним советским меркам политика, хоть и отличавшаяся некоторой идеологической стагнацией. И началась она еще при Иосифе Сталине, хотя и не по его воле. Проявились объективные факторы, которые заставили социализм в России остановиться и даже отойти назад.
Прежде всего, наиболее идейное поколение большевиков, генералов и «героев» Гражданской войны и красного террора, попросту постепенно вымерло. Одни умерли собственной смертью, как Ленин, Фрунзе, Дзержинский и т. д. Другие были либо отправлены в изгнание, как Троцкий, либо устранены физически в ходе репрессий, как в Московских процессах (Каменев, Зиновьев, Пятаков, Сокольников, Рыков, Бухарин и другие ключевые фигуры) и в деле Тухачевского (сам Тухачевский, а также легендарные командиры 1920-х Уборевич, Якир, Путна, Эйдеман, Гамарник и др.). Разумеется, Сталин тоже был идейным большевиком, но он слишком тяготел к личной неограниченной власти, а потому не смог бы сработаться с идейными социалистами, которые знали его еще на совсем мелких ролях и помнили его военные неудачи в Гражданскую войну. Иосифу Сталину поэтому нужны были не идейные, а карьеристы. В случае с СССР это было не так уж и плохо, потому что карьеристы являлись выходцами из «низов», далеких от тонкостей марксизма, и могли смотреть сквозь пальцы на многочисленные нарушения социалистической законности – например, на «серых» предпринимателей, без которых советские граждане жили бы в условиях еще большего дефицита бытовых товаров. Последующие руководители СССР были именно такими карьеристами: сын железнодорожника Георгий Маленков, сын шахтера Никита Хрущев, выходец из рабочей семьи Леонид Брежнев и т. д. Все они не помнили революционного прошлого РСДРП, они вступили в партию тогда, когда она пришла к власти. Само собой, в идеологическом отношении они старались держаться формальной марксистской «ортодоксальности», во внутриполитическом же старались отойти от крайне милитаризованной экономики времен Сталина – акцент был сделан на повышение уровня жизни населения, который был крайне низок.
Очень серьезное значение для смены курса сыграла Вторая мировая война и ее последствия в виде присоединения к социалистическому блоку почти всей Восточной Европы. Нападение Третьего рейха на СССР оказалось на первых порах катастрофическим и привело к огромным жертвам как среди гражданского населения, так и среди военных. Казалось, национал-социалисты, подойдя к Москве, уже одержали победу. Однако далее сыграл роль невероятный, казалось бы, фактор патриотизма простого населения, которое смогло мобилизоваться и провести контрудар такой силы, что к концу 1943 г. нацистская кампания в СССР была полностью провалена и вермахту оставалось только переходить на оборонительные позиции. Потери в живой силе и технике в 1944 и 1945 гг. уже не просто сравнялись – силы вермахта несли большие потери, чем РККА. Патриотический подъем захлестнул всё общество, включая РПЦ, почти уничтоженную к концу 1930-х гг., – под ее началом, как ранее упоминалось, удалось даже собрать средства на создание целой танковой колонны имени Дмитрия Донского. В 1943 г., убедившись в том, что христианская религиозность все еще остается мощным стимулом для населения, а Церковь в сложной ситуации вовсе не стала агентом «буржуазии», а напротив, заняла патриотическую позицию, Сталин позволил восстановить институт патриарха, которым стал Сергий (Страгородский). Поскольку в зоне немецкой оккупации храмы восстанавливались или открывались заново, после освобождения этих территорий возник неудобный в текущих реалиях вопрос о дальнейшей судьбе зданий. Они были переданы РПЦ одновременно с теми, что находились на новоприобретенной территории Западной Белоруссии, Украины и Молдавии, в том числе были насильственно изъяты у грекокато-ликов. По большей части именно эти храмы и остались основными действующими церквями, на территории остального СССР восстанавливать и заново открывать их никто не спешил.