Социализм. История благих намерений (Станкевичюс) - страница 317

Олег Пленков отрицает марксистскую интерпретацию истории нацизма. Он пишет, что «нацисты лучше, чем другие партии, смогли использовать сформировавшуюся в условиях кризиса склонность немцев к переменам (но не радикальным) в сочетании с преемственностью в социальной политике. Старая марксистская историография этого не признавала и рассматривала нацизм исключительно как реакционное течение, стоящее на страже интересов буржуазии. Такой подход, однако, игнорирует феномен огромной социальной мобилизации и невиданной социальной динамики, за которыми стояла НСДАП и ее фюрер. Марксистская критика нацизма как реакционного течения, казалось, подтверждалась фактами: программа социалистического крыла НСДАП во главе с Г. Штрассером и намерения активистов национал-социалистических производственных ячеек (НСБО) не были реализованы, как и программа реаграризации Дарре и Гиммлера; также не были выполнены обещания средним слоям; бесполезными оказались и обещания создать сословное общество. Однако невыполнение некоторых социальных обещаний НСДАП ничуть не обесценивает социальную динамику, лежащую в основе успеха нацистов. Выборы 1950–1932 гг. показали, что миллионы немцев отказались от социалистических целей и начали склоняться к нацистам, которых воспринимали как альтернативу коммунистической уравниловке и диктатуре. Массовый успех нацистов доказал, что марксистское сужение перспективы развития только до экономических факторов или социально-политического устройства общества – ошибочно» [262]. Иными словами, то, что гитлеровский социализм не был марксистским, не означает, что это был не социализм. Для «научного социализма» существование такой экзотики весьма проблематично, так как национал-социализм плохо совместим с формационной теорией, однако вполне вписывается в идею социальной революции. Нацистская узурпация власти в условиях поддержки минимум трети населения, с опорой не на классовую борьбу, а на классовое национальное единство, вполне может быть названа такой своеобразной революцией, и нацисты считали себя именно революционерами, а не защитниками старого порядка.

НСДАП определенно была движением с мощным социалистическим, антикапиталистическим компонентом, идейным в 1920-е и прагматически-идейным в 1930-е. К власти нацисты шли постепенно и задолго до того, как некоторые промышленники поддержали рейхсканцлера Гитлера на выборах 5 марта 1933 г., – все предшествующие годы его поддерживали те, кому была близка программа из 25 пунктов.

Лично Адольф Гитлер был больше прагматиком в экономических вопросах, не являлся идейным противником частной собственности как таковой, но на практике проводил вполне социалистическую, интервенционистскую политику. Западную капиталистическую систему он считал «еврейской» и враждебной немцам. В его окружении были идейные социалисты, вроде Штрассера и Дарре, более того, эти люди в разное время выступали теоретиками нацистской партии. Само по себе наличие крупного капитала в его режиме ничего не значит – важно то, какими были социально-экономические отношения в нацистском обществе и как была устроена институциональная составляющая. В Третьем рейхе была совершенно характерная для всех социалистических режимов черта – отсутствие каких-либо институциональных ограничений для государства, не просто проводящего кардинальные преобразования, но мобилизующего ради этих преобразований все общество – ради построения нового мира. Приведем два примера: Junkers и Brabag. Не сумев добиться согласия у промышленников на дорогостоящую гидрогенизацию угля для получения нефти, Ялмар Шахт