В другой своей работе, под названием «Философия нищеты» (на которую Маркс напишет ставший знаменитым ответ – «Нищету философии»), Прудон писал, что «история – это “работа по выравниванию”, проходящая через четыре века: век языка, психический век, революционный век, “когда род людской выискивает теорию своих нравственных и экономических законов и пытается осуществить ее в политике и религии”, и, наконец, социальный век, когда экономический принцип опирается “на два главных предшествующих принципа религии и управления”. Он различает “собственность” и “обладание” и советует: для того, чтобы оградить личную свободу от общественного принуждения, “уничтожьте собственность, сохранив обладание, и этим одним-единственным изменением в принципе вы полностью измените законы, управление, экономику, общественные учреждения”» [18, с. 112].
С Марксом Прудон сильно разошелся во взглядах на путь достижения социалистических преобразований. Прудон не хотел «Варфоломеевской ночи» для рабочих, а Маркс грезил о завоевании государственной власти, которая станет инструментом для социально-экономических преобразований. Прудон, будучи анархистом, скептически относился к возможности использования государства для реформ, но в то же время верил в возможность их постепенного внедрения в обществе, даже через буржуазный парламентаризм. В 1847 г. Маркс говорил о Прудоне как о том, кто «хочет парить над буржуа и пролетариями, как муж науки, но оказывается лишь мелким буржуа, постоянно колеблющимся между капиталом и трудом, между политической экономией и коммунизмом» [18, с. 113].
* * *
Интересно, что социалисты Сен-Симон, Базар, Прудон и Маркс мыслили в одном ключе – что история движется в определенном направлении, которое в конце концов должно привести к торжеству равенства и социальной справедливости. Вера в возможность изменения самой природы человека отражалась и во взгляде на историю. Это довольно значимая деталь в нашем исследовании. Историзм социалистов, до Маркса по большому счету интуитивный, а после него превратившийся в стройную «научную» систему, подразумевал, что собственность, как и многие другие институты цивилизации, есть лишь явление, характерное для определенных исторических периодов. Это значило, что ее роль рано или поздно будет утрачена, что она не имеют ничего общего с неизменными основами основ общества, как это представляли себе буржуазные философы. Следовательно, и несправедливость, связанная с «устаревшими» институтами собственности, брака, религии и т. д., может быть исправлена в новом историческом периоде – и скорее революционно, чем эволюционно. Эти размышления подводят нас вплотную к периоду