Снова мне:
– Научите меня, как его правильно употреблять. Сегодня отличная е***ная вечеринка. Меня шикарно вые*ли. Чудесное слово. Ну же!
– Заткни е*ало.
– Красиво звучит. Заткни е*ало. Еще.
– Зае**ло. Все зае**ло.
– Да, все зае**ло. Все зае**ло и все зае**ли. Е*и сам, иначе зае*ут тебя. Видите, я все схватываю на лету. В Америке я бы стала таким же знаменитым писателем, как вы. Вы боитесь со мной е**ться. Почему так? Как писать об этом в своих знаменитых книгах, так пожалуйста, а как до дела, так вы в кусты? Вы так со всеми или только со мной?
– Со всеми.
– Ольга, он так говорит по доброте душевной, – встревает Болотка. – Он джентльмен и не говорит правду, чтобы не обижать тебя; ведь ты безнадежна.
– Почему это я безнадежна?
– Потому что в Америке девушки разговаривают с ним иначе.
– А как они разговаривают? Научите, хочу быть как американская девушка.
– Для начала вам стоило бы убрать руку с моего члена.
– Ладно. Хорошо. Что дальше?
– Дальше мы поговорили бы. Постарались бы сначала узнать друг друга.
– Зачем? Не понимаю. О чем беседовать? Об индейцах?
– Да, мы бы обстоятельно поговорили об индейцах.
– И тогда я положила бы руку на ваш член.
– Именно.
– И вы бы меня вые*ли.
– Да, в точности так бы все и произошло.
– Странные вы, американцы.
– Не одни мы такие.
Появляется раскрасневшийся от возбуждения господин Водичка, тащит за собой того самого паренька. В возбуждение господина Водичку приводит все: Ольга, которая отмахивается от него, как от приставучего ребенка, Болотка, который обращается с ним как с побитой собакой, этот равнодушный паренек, которому уже наскучили его робкие домогательства. Театральная пышность гостиной Кленека: бархатные занавеси винного цвета, массивная резная мебель под старину, истертые восточные ковры, ряды сумрачных романтических пейзажей на дубовых стенных панелях – вызывают у новенького лишь презрительную ухмылку. К своим двенадцати годам он уже всюду побывал, повидал лучшие бордели.
Господин Водичка старательно всех друг другу представляет. Болотка переводит.
– Он уверяет Ольгу, что мальчику ни разу не довелось видеть женщину. Этим господин Водичка его сюда и завлек. Обещанием продемонстрировать. Уговаривает Ольгу, а не то мальчик уйдет.
– Вы согласитесь? – спрашиваю Ольгу.
– Соглашусь ли я? Да, я перед ним разденусь. А вые***е меня вы. Господин Водичка о сексе может только мечтать. Он всего боится, даже больше, чем я.
– Вы делаете это из жалости.
Она кладет мои руки себе на грудь и отвечает:
– А не будь жалости, Цукерман, никто бы и стакана воды другому не подал.