— Буконта́йте! — выкрикивает Мустейкис, причесывая на карте Таджикистан. — Буконтайте!
Алдона выскакивает и смущенно глядит большими серыми глазами на учителя. (Эти глаза смягчили не одну суровую душу и не раз обрывали готовый сорваться упрек.)
— О чем мы сейчас говорили, Буконтайте?
Поспешно спрятав зеркальце, Алдуте молча кусает нижнюю губу: дескать, напряженно думает.
— Ты видела, что я показывал на карте?
— Горы… — попыталась угадать Алдуте.
— Ах, вот как? Так, может, соизволишь сказать, какие?
— Каракуль… Каракуль!.. — услышала Алдуте за спиной шепот Ги́нтаутаса. — Вспомни воротник на своем пальто.
— Каракулевые горы, где пасутся овцы, — ответила она учителю.
В классе послышался разноголосый смех. А Гинтаутас разошелся так, что парта под ним дрожала.
— Красота!.. — осклабился Мустейкис. — В озере овцы, в горах рыбы, а в классе, оказывается, и ослы водятся… Буконтайте, убери-ка зеркало и изволь глядеть на карту — еще раз показываю, где находится озеро Кара-Куль.
Тем временем Алдуте, обернувшись, бросила Гинтаутасу:
— Верблюд!..
Учитель долго еще тычет расческой в таджикские озера, города и вершины, а Алдуте продолжает стоять точно голая — она знает, что тот нарочно, в наказание оставил ее стоять.
— Эй, Алдонка, — слышит она снова шипение Гинтаутаса за спиной. — Ты нам панораму Душанбе заслоняешь.
Алдона оборачивается, чтобы нанести этому остряку удар в самое уязвимое место, но от досады лишь беззвучно разевает рот, не находя слов. Мустейкис же еще сердитее стучит расческой по столу:
— Если тебе неинтересно, Буконтайте, можешь покинуть класс!
Учитель делает паузу, видя, что Буконтайте скорее расплачется, чем выйдет, и наконец разрешает ей сесть. Сейчас Алдуте уже другая: вся красная, она сидит, подперев руками голову, и с сожалением захлопывает все дверцы и окошки своей души. Внутри делается темно, спокойно и, конечно же, грустно. Алдоне кажется, что с этого дня она всегда будет жить вот так, с наглухо запертыми ставнями, и никто никогда не услышит ее задорного смеха, ни с кем больше она не будет дружить и ни к чему ей стараться стать самой симпатичной девочкой класса.
Алдуте открывает в тетрадке по географии новую страницу и начинает писать все, что только приходит в голову, — мысли, которые можно будет со временем перенести в будущий дневник.
«Учителя географии я зову Баобабом, — написала она в отместку Мустейкису. — Он и вправду похож на толстое сонное дерево, ветки которого можно без труда пересчитать по пальцам, и никакой птице не захочется вить на них гнездо. Пустил Баобаб корни в нашей унавоженной пригородной почве, разросся, обленился, а дух его, может статься, паривший когда-то орлом, опустился на землю, отъелся и ковыряется теперь под забором вместе с курами жены Мустейкиса».