Тогда она выбегает на двор: а вдруг этот паршивец взял их с собой и теперь читает там? Но Гинтаутас увлеченно играет в волейбол. Где они еще могут быть? Что делать?
Звонок на урок.
Алдуте снова садится за парту, подпирает руками голову и внимательно следит за каждым возвращающимся в класс. Может, Зигмас? Он сидит в соседнем ряду. Ведь не могли же устроить такое свинство девочки, сидящие перед ней. Гинтас, по обыкновению, неопределенной ухмылкой отвечает на Алдонин взгляд, в шутку замахивается на нее мячом и садится на свое место.
— Эй! — слышит она минуту спустя. — Кто в моих книгах рылся?
В это время входит учительница английского языка. Гинтаутас дергает Алдону за косу:
— Ты обыск делала?
— Я.
— Гляди, — показывает он. В просветах между пуговицами его полосатой рубашки виднеется синяя тетрадка.
— Sit down, — говорит учительница.
— Негодяй! — бросает Алдуте Гинтасу.
— Jes… — спокойно соглашается тот.
Алдуте видит, что злостью ничего не добьешься.
— Гинтас, отдай, ну Гинтя́лис… — умоляет она.
Гинтас молчит. Немного времени спустя протягивает Алдуте записку: «Не проси, так скоро не получишь. Трофей еще не изучен. По дороге домой продиктую условия. Укрепляй свой дух и жди у речки».
После уроков Гинтаутас отправился к речке, остановился возле мостика, поджидая Алдону, и отыскал взглядом буквы «АБ», которые он в прошлом году вырезал на перилах. Алдуте наверняка не раз касалась перил своей нежной рукой, но букв, пожалуй, не заметила.
Гинтаутас вспомнил про тетрадку, и его снова охватило любопытство: захотелось прочитать ее от начала до конца. Но в это время показалась запыхавшаяся Алдона.
— Ну! Быстренько давай тетрадку сюда, и я пошла.
— Постой… — усмехнулся он. — Я еще не все прочитал.
— Ты не имеешь права это читать. Гинтас, ну отдай… Добром прошу.
Гинтас с нескрываемым восхищением глядел на ее губы, глаза, теннистые тапочки, белые носки и улыбался.
— Скажи, Гинтас, — продолжала она, — за что ты меня ненавидишь? За что терзаешь?
— Это ты ненавидишь, а не я…
— Брось хулиганить, отдавай скорей. Иначе я твоей матери пожалуюсь. К твоим родителям пойду, честное слово.
— Милости просим… На нашу косулю поглядишь…
— Сейчас о тетрадке речь.
— А мне так хочется, чтобы ты пришла… — у Гинтаса ни с того ни с сего запылали уши, и он перевесился через перила, будто желая коснуться ими воды.
— А если я пообещаю, что приду, отдашь? — спросила Алдуте.
— Вряд ли… Я для тебя наказание почище придумал.
— Наказание?! За что!
— В воскресенье в школе вечер — придешь?
— Не знаю, погляжу…
— Хочешь, не хочешь — придешь, — сказал он, теребя портфель. — Я буду ждать тебя тут ровно в полдевятого. Потанцуем… А потом я провожу тебя домой и верну твою тетрадку — не съем же я ее в самом деле…