Деревянные башмаки (Сая) - страница 84
И еще одна приятная деталь: завтра Гинтас заберет у портного новенький костюм. Темно-серый в голубую полоску.
— Нет, нет, не завтра, а уже сегодня, потому что первые петухи пропели о начале нового дня.
Ясное дело, важно, что у человека внутри — чтобы не шелуха была, но и костюм вещь немаловажная. Вчера еще Гинтаутас казался косолапым шалопаем, увальнем, как обзывала его Алдуте. Девчонки обходили его стороной, будто это дупляк с оттопыренными сухими ветками, боясь порвать юбку, а сегодня только зырк-зырк, верть-верть да шу-шу-шу: красивый парень этот Гинтаутас — костюм с иголочки, ботинки сверкают, рубашка снежной белизны.
На дворе сеет мелкий холодный дождик. Жаль костюма, но поношенная, драная одежда способна сразу испортить весь вид. Пусть его, Гинтас может и под елкой поторчать.
Кто-то идет. Под зонтиком, лица не разглядишь. Нет, скорее всего, не она. Алдуте не ходит вперевалочку, как утка. Алдуте как косуля. Нет, не Алдуте…
Вон, вон она!.. Но кто это с ней? Может, она нарочно пригласила какого-нибудь знакомого? Нет, слава богу, не она. Толстуха какая-то. Алдуте та потоньше.
Дождь добирается до Гинтаса и под елкой припускает сильнее. Да, плащ бы тут, конечно, не помешал. В такую непогоду и Алдуте может не прийти. И косули, чего доброго, прячутся где-нибудь в чаще…
Она! В молодых елочках мелькает прозрачный целлофановый плащ. Девочка глядит в сторону мостика, надеясь увидеть там Гинтаутаса.
— Алдуте! — окликает он. — Я здесь…
— Ого, какой ты нарядный!.. — сразу же замечает Алдуте. — Тетрадку не забыл?
— Вот она, в кармане…
— Так, может, сразу и отдашь?
— Отдам, конечно… Пошли, торжественная часть уже кончилась. Слышишь музыку?
— Знаешь что, Гинтас, — сказала Алдона, держа его за пуговицу пиджака, — верни лучше сейчас. Я и так столько переволновалась за эти два дня… Отдай тетрадку, и пошли.
Она смотрела на него такими умоляющими серыми с голубизной глазами, так ласково прикоснулась к его пиджаку… Как та косуля, что впервые робко потянулась к Гинтасу мордашкой и вырвала из его ладони пучок клевера. Гинтаутас без колебаний вытащил тетрадь и протянул девочке:
— На. Спрячь и никому не показывай.
— Спасибо за совет… — Алдуте ловко схватила записи и на ее лице мелькнула злорадная усмешка. — Я сказала «пошли», но не сказала, что на танцы. Мог бы, конечно, и проводить, но раз уж на дворе дождь, могу сказать и тут: никогда я с тобой не буду танцевать и дружить, Гинтас. Никогда! Прощай! Спокойной ночи!
Гинтаутас хотел сказать ей что-то, но Алдуте, не слушая его, разорвала тетрадку пополам, потом еще и еще раз надвое, швырнула обрывки в речку и, накинув на голову белесый плащ, побежала к дому, так ни разу и не обернувшись.