Из всего того, что делают, то-то делают как имеющее главное значение, а то-то в соответствии с обстоятельствами, то-то в соответствии с ведением хозяйства, то-то в соответствии с общением, то-то в соответствии с жизненной установкой.
Нужно избавить людей от двух этих качеств: от самомнения и от неверия. Самомнение заключается в том, что люди думают, будто больше ни в чем не нуждаются, а неверие – в том, что люди считают, будто невозможно благоденствовать при всех этих окружающих условиях. От самомнения избавляет опровержение, и это – первое, что делает Сократ[312]. А что это дело не невозможно, рассмотри и поищи. Само это искание нисколько не повредит тебе. Занятие философией, можно сказать, в том и заключается, чтобы искать, как возможно пользоваться стремлением и избеганием, не испытывая препятствий.
«Я лучше тебя, потому что отец мой – консульского звания». Другой говорит: «Я был трибуном, а ты – нет». А если бы мы были конями, ты говорил бы: «Отец мой был более быстроногим», или: «У меня много ячменя и сена» или «прекрасная сбруя»? Так если бы я на эти твои слова сказал: «Пусть так, давай же побежим»? Ну так вот, у человека нет ли ничего такого, как у коня бег, такого, по чему можно узнать, кто хуже и кто лучше? Разве нет совести, честности, справедливости? Вот в этом показывай себя лучшим, чтобы ты как человек был лучше. Если ты будешь говорить мне: «Я здорово поддаю ногой»[313], скажу и я тебе: «Ты здорово гордишься ослиным делом».
15. Что приступать к каждому делу следует по тщательном рассмотрении
В каждом деле рассматривай предпосылки и следствия, и вот тогда приступай к нему. Иначе вначале ты возьмешься за него с рвением, поскольку не обдумал никаких последствий, а потом, когда какие-то из них прояснятся, с позором отступишь. «Я хочу одержать победу на Олимпийских играх». Но ты рассматривай предпосылки этого и следствия, и вот тогда, если это для тебя будет целесообразно, принимайся за дело. Ты должен подчиняться строгому порядку, соблюдать обязательную диету, воздерживаться от печений, упражняться обязательно в установленное время, в жару, в холод, не пить холодной воды, не пить вина когда попало, словом, предоставить себя в распоряжение наставника, как в распоряжение врача. Затем, во время борьбы, тебя могут столкнуть в канаву[314], может быть так, что вывихнешь руку, подвернешь ногу, наглотаешься песку, будешь высечен[315], и после всего этого может быть так, что потерпишь поражение. Когда ты продумаешь все это, и если все еще будешь хотеть, тогда вступай на поприще атлетов. А иначе, смотри, ты будешь вести себя, как дети, которые то играют в атлетов, то в гладиаторов, то трубят, потом представляют трагедию, изображая все, что увидят и что поразит их. Так и ты, то атлет, то гладиатор, потом философ, потом оратор, а всей душой – ничто, но, как обезьяна, подражаешь всему, что увидишь, и вечно тебе нравится одно за другим, а привычное перестает нравиться. Ты ведь приступил к тому или иному без рассмотрения, и не разобрав все дело целиком, и не проверив, но необдуманно и по пустому желанию.