Собеседники замерли, не решаясь продолжить разговор, ибо первым должно прозвучать имя государыни-императрицы. Нелюбимая и презираемая, она всё же была персоной, обсуждение которой было табуировано, тем более в служебное время.
– Если уж мы заговорили про германскую партию, – осторожно предложил Непенин, не стоит ли вспомнить тех, кто последнее время наиболее активно предлагал замириться с кайзером.
– Позвольте, господа, что же это выходит? – вскрикнул Глобачев.
– А выходит, дражайший Константин Иванович, – резюмировал Батюшин, – что этого «святого чёрта» охраняли не только ваши люди, но и кто-то ещё, не в пример более квалифицированно. Предполагаю, что они прибыли в Юсуповский дворец в самый разгар событий, успели в последний момент…
– Или были уже там, вмешавшись, когда дело дошло до стрельбы, – предположил Глобачев.
Батюшин коротко кивнул, соглашаясь.
– Отбив «de première nécessité», они оставили во дворце погибшего Пуришкевича, и, захватив раненого Гришку, поехали туда, где ожидалось известие о покушении… Ну а дальше вы всё сами видели…
– Почему же, в таком случае, они не увезли с собой раненого Распутина из британской миссии?
– Потому что к этому времени ему уже ничто не угрожало, а нападающие не хотели раскрывать своё инкогнито, – уверенно заключил Батюшин. – По всему выходит, что мы столкнулись с хорошо законспирированной организацией, имеющей своих людей среди нас и в английской миссии.
– То есть вы намекаете… – неуверенно начал Непенин.
– Я не намекаю, я говорю прямо. Тут за версту пахнет германскими сапогами! – отрезал Батюшин.
Все, не сговариваясь, оглянулись, силясь найти среди множества обращенных к ним лиц внимательные глаза немецкого шпиона.
– Что будем делать? – задал естественный вопрос Непенин.
– Думать и искать объяснения, – вздохнул Батюшин, доставая взятые в сейфе бумаги. – В первую очередь – откуда в сейфах британской разведки отчеты вашего охранного отделения, Константин Иванович?[5]
Первый лист перекочевал к Глобачёву из рук Батюшина. Лицо начальника охранного отделения приобрело землистый цвет.
– Я надеюсь, вы не считаете… – начал он дрогнувшим голосом.
– Конечно, не считаю, – устало отмахнулся Батюшин. – Уверен, каждый из вас, господа, ощущает близкое дыхание русского бунта, бессмысленного и беспощадного. Предлагаю узнать, как он выглядит из английского окопа.
Батюшин протянул Глобачёву следующий листок.
– Это расходная ведомость подкупа солдат и унтер-офицеров запасных частей при склонении их к неповиновению. Тут указаны даже адреса кассиров – вблизи мест дислокации батальонов. Работа уже ведется вовсю.