– Буду признателен, лейтенант. Пусть солдаты идут по моим следам – их ещё не замело, у оврага увидят моего денщика. Он должен был развести костёр, чтобы согреться – это будет ориентиром.
– Яволь, герр гауптман. Литке! Сообщите в штаб батальона, что мы с капитаном скоро будем!
– У вас, оказывается, и связь есть? – удивился гауптман.
– Только со швер-пунктом. Зато в штабе – прямой телефон с нужной вам артиллерийской батареей.
– Прекрасно, лейтенант! Идёмте же быстрее, я замёрз, как пингвин… Кстати, они вообще мёрзнут?
– Не могу знать!
– Заодно и это выясним, – пьяно хихикнул гость. – Литке!
– Я, – фельдфебель заученно вытянулся по стойке смирно.
– Давно служите?
– Третий год, герр гауптман!
– Вы – хороший солдат, Литке! Прошу вас лично возглавить поисковую группу и помочь моему денщику вытащить сани.
– Слушаюсь!
– Ведите меня, лейтенант, – капитан улыбнулся и обжёг Ноймана угольками глаз, – познакомимся с вашим командиром. Мне не терпится выразить признательность за ваше усердие и прекрасно поставленную караульную службу.
Всю дорогу до штаба гауптман плёлся, спотыкаясь, и, словно заевшая граммофонная пластинка, бубнил на разные лады припев:
Ei warum? Ei darum!
Ei warum? Ei darum!
Ei blo? wegen dem
Schingderassa,
Эта «шиндераса-бумдерасаса», произносимая то в подражание грохоту барабана, то гудению гобоя, настолько надоела Фрицу, что к концу прогулки он искренне желал, чтобы гауптман уже один раз заткнулся.
Перед входом в батальонный блиндаж гость приосанился, встряхнулся, небрежным кивком ответил на приветствие часового и твёрдо шагнул вслед за Нойманом в недра штаба. Командира батальона на месте не оказалось – было бы странно застать его здесь в три часа ночи. Вскочили сонные связисты, коротающие время рядом со своими аппаратами. Дежурный офицер, коллега Ноймана из комендантского взвода, поприветствовал вошедших кивком головы и с любопытством уставился на гауптмана, а тот, попав в тепло, покачнулся, всхрапнул, обмяк и начал заваливаться на лейтенанта. Нойман слегка растерялся. Дежурный, видя такой конфуз, подскочил, пытаясь помочь. В следующую секунду лейтенант почувствовал, что лбы их почему-то столкнулись, из глаз посыпались звёзды, и свет померк.
– Слышь, Фриц, подъём! Гитлер капут! – властная рука грубо трепала щёку Ноймана.
Лейтенант поднял веки и встретился взглядом с сумасшедшими глазами гауптмана, трезвого, как стёклышко.
«Удивительно, откуда он узнал моё имя и почему какому-то Гитлеру пришёл капут, – подумал про себя лейтенант, – дежурного вроде зовут Франц.»