Малороссийский олигарх, пользуясь бессрочными беспроцентными кредитами щедрых американских банкиров, достойно оплачивал лояльность депутатов и газетных редакторов, высокопоставленных военных и представителей императорского дома. К февралю 1917 года либеральный блок кадетов и октябристов контролировал всю Государственную думу, большую часть прессы, а также влиятельные общественные организации, такие как Всероссийский земский союз и Центральный военно-промышленный комитет. Ряды заговорщиков пополнили фабрикант Павел Рябушинский, председатель Госдумы Михаил Родзянко, министр иностранных дел Сергей Сазонов. Штаб-квартира заговора открыто переехала в посольство Британии, а посол Бьюкенен, не таясь, давал туземцам советы, больше похожие на приказы, рассказывая, как ловчее организовать волнение масс, взбаламутить и напугать общественность, вывести на улицы людей и сковырнуть ненавистное самодержавие.
На растеряевские склады Терещенко отправился по распоряжению посла Британии лично – проконтролировать отправку доставленного в Петроград хлеба подальше от города, рассредоточить его запасы на станциях и полустанках между Москвой и столицей. Агитаторы, хотя правильнее назвать их провокаторами, пустили слух, что хлеба в городе нет, выдавать будут не больше фунта на нос. Фунт – 400 граммов. Вроде бы немало даже для бедных, ведь в домах была еще каша, картошка, квашеная капуста, соленья-варенья. Но народ понимал, что фунтовая норма – начало голода, а в России его издавна боялись… Люди слухам поверили. Осталось подкрепить страх демонстрацией пустых складов. Тогда загомонят сотни, потом – тысячи, ощетинится весь Петроград. «Для зарождения паники нужен только критический минимум слухов, – подбадривал посол Бьюкенен олигарха. – Только от одного сообщения, что будут продавать по фунту в день на человека, рабочие окраины запаникуют больше, чем от всей предыдущей революционной пропаганды.»
На хлебных складах этой ночью было не протолкнуться.
– Где взял работников? – глазами указал Терещенко на быстро снующих, как муравьи, грузчиков.
– Отовсюду, – пожал плечами управляющий, – заводы стоят, народ дурью мается. Днем дрыхнут или по митингам шатаются, а ночью можно и подзаработать. Платите вы щедро, да и приварок мучной как нельзя кстати… Своими силами мы бы и за неделю не управились…
– Добро, – кивнул промышленник, проходя в контору, – давай показывай, сколько чего погрузили, куда отправили…
– И нам тоже покажите, – неожиданно потребовал какой-то мужичок в картузе мастерового и шикарной дорогой кожаной куртке, густо посыпанной мучной пудрой, и бесцеремонно протиснулся между охранниками Терещенко.