Распутин-1917 (Васильев) - страница 183

– Там тоже хлеб?

– Туда перемещается центр отечественного законотворчества. Хочу взять автографы у исторических персон, пока их подписи хоть что-нибудь значат.

(*) Отрывок из реального отчета Мильнера после поездки в Россию.

9 января 1917 года обергофмаршал двора Вильгельма II фрайхер фон Рейшах увидел в замке Плесе одиноко сидевшего в холле рейхсканцлера Германии Теобальда фон Бетман-Гольвега. Выглядел он абсолютно разбитым и постаревшим, а на смятенный вопрос «потерпели ли мы поражение» ответил:

– Наступает конец Германии. В течение часа я выступал против подводной войны, которая вовлечет в европейский конфликт Соединенные Штаты. Это будет слишком много для нас. Когда я закончил, адмирал фон Хольцендорф вскочил на ноги и сказал: «Я даю гарантию как морской офицер, что ни один американец не высадится на континенте».

– Вы должны уйти в отставку, – прокомментировал Рейшах.

– Не сейчас. Я не хочу сеять раздор именно в тот момент, – возразил канцлер, – когда Германия играет своей последней картой.(*)

После бодрого и оптимистичного заявления Хохзеефлотте, поддержанного Варбургом, заверившего императора, что экономика Британии рухнет за месяц, Вильгельм II отбросил сомнения и повелел подводникам «выступить со всей энергией» против любых кораблей, идущих в воды союзников, начиная с 1 февраля 1917 года. Командующий подводным флотом Бауэр объяснил командирам подводных лодок, что их действия заставят Англию заключить мир и тем самым решат исход всей войны.

В первый же месяц подводными лодками было потоплено судов общим тоннажем почти в восемьсот тысяч тонн против четырёхсот за январь. Но обещанного краха экономики Британии не произошло. Вместо этого случилось дополнительное непосильное обременение Германии – Антанта наложила аресты на грузы, идущие в нейтральные страны, откуда II Рейх приобретал продукты питания. В результате таких санкций Швеция не только не могла больше снабжать Германию, но и сама начала испытывать недостаток продовольствия, а в Германии голод стал ощущаться ещё острее.

Спустя почти месяц напряжения последних сил империи, фрайхер фон Рейшах присутствовал на докладе начальника военной разведки Вальтера Николаи его величеству, и с каждым произнесенным словом чувствовал, как его волосы на голове становятся дыбом и холодеют руки. Впрочем, одного взгляда на Вильгельма было достаточно, чтобы понять, что он испытывает нечто подобное.

Свой доклад Николаи начал издалека – с описания событий, произошедших в 1913 году за океаном, там, где на Американском континенте появилась Федеральная Резервная система – всемирный банк банков. Крупнейшими акционерами этой мировой фабрики по производству денег из воздуха стали корпорации Ротшильдов в Лондоне и Париже, Сейф-Банк Израиля Мозеса в Италии, финансовые конторы Варбурга в Амстердаме и Гамбурге, теснейшим образом связанные с кредитными организациями Леманн, Кун&Лёеб, Голдман Сакс, Чейз Манхэттен банк Рокфеллера в Нью-Йорке. 23 декабря 1913 года вопрос о создании ФРС США был решен, а через полгода началась Первая мировая война, и именно из этого денежного спрута сотнями ручейков и рек кредитные деньги полились в экономику воюющих стран, принося баснословные прибыли ростовщикам и подчиняя себе логику намерений правителей, требующих воевать до полного истощения, до последнего солдата, до момента, когда страны будут выжаты досуха, обескровлены, опутаны долгами так, чтобы никто из них не мог противиться последующему разделению и полному порабощению финансовым интернационалом. Рассказывая об этом, полковник доставал из своего бездонного портфеля и раскладывал перед кайзером копии банковских выписок, счетов, векселей, недвусмысленно свидетельствующих – Германская империя стала полноценным донором международных трофейщиков, представитель которых – Макс Варбург – всё время находился рядом, под боком, и казался таким своим, преданным и надёжным подданным…