28 февраля стало ясно, что поднятое цунами не остановить, и некоторые досадные огрехи никак не повлияют на конечный результат. Отдельные штрихи, как тёмные пятна на поверхности Солнца, омрачали парадную картину торжества гибкой, мягкой силы над косным неповоротливым государственным аппаратом. Нюансы. Оттенки красного. В другое время Джордж не придал бы им значения, но его сегодняшняя миссия в Петербург заключалась именно в том, чтобы подмечать провалы и шероховатости, анализировать их, постараться определить источник помех и ликвидировать. Тогда сэр Лайонел Ротшильд по достоинству оценит старания Лэнсбери, вознаградив их с королевской щедростью, в том числе и руками самого короля.
Досадные огрехи в атмосфере общей эйфории не замечались восторженными обывателями, поглощёнными liberté, égalité, fraternité. А для Джорджа Лэнсбери они – как песок в глазах.
Не удалось разгромить тюрьмы и выпустить заключённых с помпой, пожарами, красными флагами над поверженными узилищами и последующим подключением уголовников к бесшабашным тотальным погромам. «Кресты» и Литовский замок отбились, использовав один и тот же нечестный приём, сманив большую часть собравшейся толпы перспективой разграбления винных складов, разгромив и рассеяв оставшихся без прикрытия боевиков. Серьёзно пострадали обе специальные штурмовые группы. Потрёпанные, они всё же смогли организованно отступить. Смельчаки, решившие пойти на штурм полицейского архива, сгинули полностью. Можно было перегруппироваться и повторить акцию, но чертиком из табакерки выскочил грузин-большевик, обошёл со своей дружиной места заключения и вывел всех политических, оставив уголовников в острогах и лишив таким образом революцию самых радикальных и брутальных активистов. Зато авторитет РСДРП(б) и лично товарища Сталина взлетел до небес, затмив разом все левые партии. А это не было учтено никакими планами!
Несомненные успехи на всех направлениях борьбы с царским режимом смазывались отсутствием значимой, правильной сакральной жертвы. Она обязательно должна появиться ради аршинных заметок в вечерней прессе, пышных похорон мучеников и следующей серии статей, заранее подготовленной для передачи в тираж. Но ничего хоть отдаленно похожего на «Кровавое воскресенье» организовать так и не удалось. На Знаменской площади, где собрались все ведущие репортеры крупнейших газет, ожидаемое масштабное кровопролитие превратилось в конфуз. Кто-то выдал солдатам «варёные» патроны, и вместо разящих залпов зеваки услышали холостые щелчки, а в объективы фотокамер попали беспомощные растерянные лица гвардейцев при виде стремительно накатывающей толпы демонстрантов.(*) Волынский полк, изрядно помятый и отпущенный в казарму под обещание не покидать её в ближайшие пять дней, смотал удочки под свист и улюлюканье митингующих, выместив обиду на начальнике, капитане Лашкевиче, и призвавшем бунтовать унтере Кирпичникове. И тот, и другой числятся без вести пропавшими.