Открыв еще одну дверь, ты оказалась бы в типографии. Посередине стеклянная витрина, а в ней – настоящее сокровище, музейный экспонат, мой драгоценный литографский станок, который я долгие годы хранил в разобранном виде. Рядом на столе литографский камень-известняк. На него наносят изображение особой тушью. Затем протравливают слабым раствором кислоты. Повсюду на стенах штыри с валиками для нанесения туши. Тут тоже большие рабочие столы, цинковые пластины и приспособления, помогавшие перенести рисунок на камень под давлением. Еще несколько бумагорезальных машин. Листопрокатный станок, изготовленный мной собственноручно, чтобы прессовать картон нужной толщины. Бесконечные полки с чернилами и красителями всех цветов радуги.
Снова дверь. Коридор. Лестница на просторный чердак. Справа склад. Слева фотостудия. Здесь я фотографировал, спал, ел, принимал гостей.
Можно выйти из типографии через третью дверь, миновать столовую и оказаться опять в приемной, очертив полный круг. Моя любимая лаборатория. Мое убежище. Крепость.
Жизнь иногда преподносит нам странные подарки. Помнишь Гумара, ксенофоба и шовиниста, мастера фотогравюры, одно время помогавшего Сопротивлению? Так вот, эта прекрасная лаборатория досталась мне отчасти благодаря ему. Как только я начал работать на сеть Жансона, возникла настоятельная потребность в нормальном помещении. В двух крошечных комнатках съемной квартиры, в одну из которых я сложил огромное количество вещей и материалов, превратив другую в фотостудию, не развернешься.
Поневоле пустился на поиски. Как всегда, без сантима в кармане. Франсис сразу же предложил оплатить все мои расходы, жилье и покупку оборудования, зная, что отныне я стану трудиться для него день и ночь, однако я отказался от его финансовой поддержки. По двум причинам. Во-первых, заранее смету не составишь, ведь неизвестно, каков объем предстоящей работы и что именно для нее потребуется. Во-вторых, принимая вознаграждение, я стал бы наемником, и целиком зависел бы от работодателя. Больше всего на свете я дорожил своей независимостью. Вдруг сеть сменит курс? Начнет убивать мирных граждан, устраивать теракты? Тогда я немедленно расплююсь с ними и уйду, поскольку ничем не обязан им.
Однако свобода стоит недешево. Мне предстояло расстаться с прежними коллегами и организовать собственное фотоателье, чтобы успешно совмещать легальную деятельность с нелегальной.
Как-то раз, совершенно случайно, пробегая мимо Биржи, я сорвал со стены объявление о сдаче в аренду большой мастерской по скромным расценкам. Пришел, поглядел. Состояние ужасное, страшный разгром. Агентство печати, располагавшееся здесь прежде, разорилось. Грязь невылазная, стены сплошь забрызганы фиксативом, повсюду черная плесень. Никто бы на нее не польстился, но мне мастерская понравилась с первого взгляда. Я буквально влюбился. Арендная плата и стоимость коммунальных услуг до смешного низкие. Последний этаж. Я сразу заметил лестницу на чердак, никем не занятый, и два выхода: парадный и черный. Отлично! Соседей нечасто встретишь, да и в случае опасности можно потихоньку смыться.