А себе — не хочу. Ни «Мерседеса», ни «Волги». Мне «ЗИМ» нравится. Свыкся я с ним. Да и на трассе «Сосновка — Каборановск» «Мерседес» будет как беговой рысак на пашне.
Почему подумал о Каборановске? Само подумалось? Нет, тут какая-то связь, ассоциация. С «Мерседесом»? С миллионом? С одиночеством? Просто тоска по родным осинам, по простым советским людям?
От росписи незаработанного миллиона я перешел к мыслям более насущным. Как там дела вообще, в Союзе? Тот же Марцинкевич — по-прежнему замминистра культуры? Или брошен на укрепление сельского хозяйства в северный Казахстан? Смена власти в нашей стране дело достаточно редкое, чётких правил не имеет. В Революцию кто из прежней власти мог убежать — убежал, а кто не мог — не убежал. Со всеми вытекающими. После смерти Сталина кого-то попросили спуститься в подвальчик, но большей частью просто отодвинули. А кое-кто и возвысился. Уход Никиты Сергеевича на мой школьный взгляд свелся к смене портретов на демонстрациях, а в школе, в классах как висел Ленин, так и продолжал висеть. Что-то происходит сейчас?
Из радиопередач, долетавших сюда — я нашёл частоты, на которых «Маяк» слышен почти так же хорошо, как и дома, — выяснить изменений позиции я не мог. Леонида Ильича упоминали чуть реже, но упоминали: то он встретился с президентом Франции, то с канцлером ФРГ. Юрий Владимировича Андропова тоже упоминали — провел совещание, встретился с выпускниками тульского артиллерийского училища, вылетел в Кустанай. Анатолий Максимович Гольдберг и Константин Григорович-Барский, рассуждая в эфире, использовали термин «дуумвират», но, похоже, и сами блуждали в потёмках.
Что интересно — о вчерашнем происшествии — пока молчок. Даже местное радио молчало.
Об этом я и сказал «русской секции», когда те спросили.
— Такое не утаишь, — заявил многоопытный Спасский. — Слишком уж много свидетелей. Видно, ещё думают, под каким соусом подать: кого объявить главным врагом, куда протянуть нити заговора. Ну, и прочее. Вечером, думаю, услышим версию.
— Версию?
— Ну, а что еще? Такие дела расследуются годами, и часто без результата. Кто и почему убил президента Кеннеди? Товарища Кирова? Героя гражданской войны Григория Котовского? Молчит наука.
— Положим, Кирова убил Николаев. Из ревности, — сказал Карпов.
— Может, и так. Но обвинили во всем троцкистско-зиновьевский центр, и обвинили так, что мало никому не показалось.
— Ну, нас-то внутриливийские контры не касаются, — сказал Карпов уверенно.
— Как не касаются, когда мы вчера чуть не завершили турнир раньше срока? А Михаил так даже свою кровь пролил, чего же боле?