Необходимо сразу оговориться, что географическую Европу, от Лиссабона до Урала, исторически разделили по политическому принципу — Западная, Центральная, которую во времена первой холодной войны в XX веке назвали «Восточной» и настоящая Восточная Европа, то есть мы, Россия. Позже, идентифицируясь в очередной раз, мы, в России, назвали пространство, которое занимаем, в широком смысле этого слова — Евразией, создав и соответствующие институты — Таможенный союз, Евразийский экономический союз. Попытки сохранить пространство бывшего Советского Союза/Российской Империи предпринимались и ранее в виде Содружества независимых государств, несмотря на сопротивление и внутри страны и, особенно, вне её пределов.
Характерным было поведение наших западных партнёров, которые, прямо скажем, с особенным удовольствием наблюдали развал и разложение, а в отношении любых попыток интеграции на пространстве бывшего СССР твердили: «Нет, этого не будет». Никаких таможенных союзов, экономических сообществ — прямым текстом говорили и госсекретарь Хиллари Клинтон, и президент Барак Обама, и канцлерин Ангела Меркель и другие товарищи должностями пожиже…
Особенно волнительно это было слышать от наших германских партнёров, которые прямо обязаны нам объединением двух Германий в одну — ФРГ. Но оказанная услуга ничего не стоит, правда? Конечно, от коллективного Запада регулярно и дежурно звучали и слова поддержки стабилизационных процессов (а стабильность — это всегда объединение, разъединение — нестабильность), однако дела регулярно расходились с этими словами, достаточно посмотреть на динамику так называемых цветных революций в самой России, в Грузии, на Украине, в Молдавии, попытки их организации в Центральной Азии, а также на более ранние включения республик бывшего Варшавского договора и СССР в состав НАТО и Евросоюза.
Отношения с нынешним Брюсселем у России постепенно спустились в нижнюю точку, что было не удивительно: институты Евросоюза буквально наводнены деятелями, которые демонстрируют ярко выраженные формы русофобии в разной степени запущенности в зависимости от уровня интеллектуального развития и политической культуры. Необходимо учитывать и то, что нынешняя, так сказать, прикладная русофобия — часть идентичности западного истеблишмента. И нам теперь с этим жить да жить.