Национализмом должна называться гордость за свой народ
Русские хорошо умеют делать несколько вещей: любить, воевать и строить. Об этом, собственно, свидетельствует история государства Российского.
Любовь выражается в нашей литературе. Это целый мир, космос — русская литература, созданная, в том числе, гением эфиопского происхождения. Она позволяет развивать ум ребёнка самым требовательным образом и доставлять истинное наслаждение гурманам в более зрелом возрасте.
Война — вся наша жизнь война: с собой и теми, кто на Россию нападает. Много раз за тысячелетия русские спасали Европу иногда от самоё себя, когда она терялась и путалась, полагая, что за нашей широкой спиной может притворяться абсолютно самостоятельной. В последние разы это были масштабные войны двух последних столетий, закончившиеся полным поражением наших западноевропейских «партнёров».
А строить русские учатся с детства: на детских площадках, в песочницах… Поднимем страну после разрухи и Мировых войн, потом едем в Афганистан, в Грузию, на Украину, в Прибалтику и стоим, строим, строим.
Извечным становится спор о том, что нужно: идея или идеология?
Тот, кто принял свой социальный выбор, осознал его и желает распространить свой опыт на другие типы сообществ — предпочитает идеологию. Так как она есть инструмент подчинения одних другими.
Тот, кто формирует своё устойчивое восприятие мира словно садовник возделывает свой сад, не нуждается в идеологии, ему достаточно саженцев — идей, которые прорастают сами и, находясь в естественной среде обитания, превращаются в цветы и даже цветочки Франциска Ассизского. Ему нужен порядок и бесперебойная подача воды для поливки растущего сада.
Берём идею, фиксируем её во времени и пространстве, осмысливаем и оформляем в качестве образа, но вот что делать с тем, что осталось на её месте? На месте изъятой нами идеи остаётся чёрная дыра. Так вот идеология, по которой многие сегодня печалятся и тоскуют и есть эта чёрная дыра, которая затягивает и анигилирует всё, что находится вне её параметров, расширяясь. В этом и есть смысл её существования. Винить носителей идеологии особенно не в чем: она их забирает и подчиняет полностью.
Именно поэтому возникло расхожее выражение «революция обязательно пожирает своих детей», потому что революция это и есть идеология, выпущенная в эдемский сад идей, часть которых ей подходит, а часть — совсем нет. Остаётся только догадываться, что она сделает с теми идеями, которые ей не подходят, теми, которые ей, так сказать, мешают грядки выровнять?
Человечество наступает на эти грабли давно и регулярно: сначала оно создало религии, как форму идеологии, затем не так давно — либерализм/коммунно-большевизм/нацизм. Впрочем, шанс у человечества был всегда: античная философия давала его, а утопия — ментальная форма существования идеологии, становилась безуспешной попыткой её, так сказать, вегетарианского существования. В результате, очередная утопия, воплощённая в реальную жизнь, неизбежно вела к социальной катастрофе. Куда (и когда) ни глянь.