Несколько лет назад я был в Париже на чемпионате мира по спидкубингу. Я привык наблюдать на этих мероприятиях напряженные лица молодых людей, поразительную скорость, с которой они собирают Куб, и азарт конкуренции, которая выражается в мельчайших долях секунды. (Чтобы вы понимали: спустя пару лет я стал свидетелем, как соревновались двое близнецов, и победитель оказался быстрее всего на одну миллисекунду, одну тысячную долю секунды.) Когда я появляюсь на таких соревнованиях, то оказываюсь в роли серого кардинала, заслуженного старого мастера, которого многие уважают, а некоторые испытывают недоумение. Как мог этот скромный, довольно невзрачный пожилой венгерский джентльмен создать такой чудесный предмет? Но они окружают меня, держа в руках Кубы (многие из которых поддельные), клочки бумаги, записные книжки, фотографии и футболки, и просят расписаться, как будто я какой-то известный актер, спортсмен или политик.
На Парижских играх я зашел в небольшую комнату, примыкающую к сцене, где организаторы соревнований могли отдохнуть. Пока я находился там, мне сообщили, что меня разыскивают двое детей, и спросили, можно ли им войти. Конечно, сказал я. На пороге появились девочка лет одиннадцати и ее младший брат, которому, наверное, было около шести, каждый держал Куб для моего автографа. Девочка сказала, что ее младший брат еще не умеет собирать Куб, а она уже научилась год назад и теперь собирает с каждым днем быстрее и быстрее. Я спросил ее, насколько быстро, и она застенчиво призналась, что ее время – около 18 секунд. Очень впечатляет и намного лучше моего собственного времени, но в мире спидкуберов это не самый хороший результат, и она это знала.
«Он мне очень нравится», – сказала она, как будто говорила о друге, и я понял, что так оно и есть.
Я подписал их кубики, и они собрались уходить. Они уже были в дверях, и вдруг мальчик повернулся, подбежал ко мне и обнял меня с настоящей теплотой, непосредственностью и невинностью. Я был поражен, этот момент удивительно тронул меня. Он поднял глаза и улыбнулся, а затем побежал к сестре.
Все произошло очень быстро. Я остался стоять, думая об этих детях и о том, скольких людей коснулся этот предмет. Когда я создал Куб и он пришел в этот мир, я в него верил. Я знал, что игра с ним – это интересно, даже захватывающе. В глубине души я надеялся, что Куб дойдет до людей. Несмотря на то что я всегда считал интеллектуальное любопытство нашей общей человеческой чертой, мне приходилось бороться, чтобы сохранить эту веру среди появляющихся свидетельств обратного. Я считал, что близкие мне по образу мышления архитекторы, дизайнеры и инженеры заинтересуются Кубом, математики и ученые смогут найти в нем теоретические задачи, требующие решения. Я также рассчитывал, что люди, увлекающиеся головоломками, и любящие играть дети найдут Куб увлекательным.