Результат отражал многие примечательные черты характера моего отца. Он планировал, что коттедж будет намного больше, но на реализацию его планов ушла целая вечность. Мать, сестра и я также внесли свой вклад. Я помогал отцу смешивать цемент, воду и гравий, и мы вместе заливали бетон. Я научился выпрямлять старые гвозди, не ломая пальцы. Когда дом был почти готов, я выложил мозаичный пол на веранде.
Мы так и не соорудили то, что он задумал. Ржавые железные балки, напоминавшие о первоначальных планах, выступали из стен и придавали коттеджу вид продолжающейся стройки.
Так сложилось, что в годы учебы я проводил долгие летние каникулы на озере Балатон. Балатон, который одни называют Венгерским морем, а другие просто Озером, был в те дни все еще очень романтичным, вода была чистая и сладкая, берега дикие, поросшие камышом и кишевшие птицей, южный берег – равнинный, северный – холмистый.
Однажды летом отец купил мне парусную лодку – подержанное суденышко, – и я стал проводить на ней день и ночь в полном одиночестве. Я сделал небольшую гавань для лодки, прорубив тропу в тростнике рядом с нашим участком. Мне нравилось уходить далеко, на середину озера, куда не долетал береговой шум. Я слушал редкий плеск рыб, смотрел на белый парус и белую колею за кормой, прорезаемую лодкой. Вода охлаждала ноги, а солнце обжигало кожу. А еще я обожал шторм.
Балатон – спокойное озеро, поэтому буря может застать вас врасплох. Шторм здесь внезапен и силен, и только местные знают, что надвигается непогода. Коварная ярость озера стоила жизни многим. Северные холмы Балатона хорошо задерживают ветра, но лишь ради того, чтобы обрушить их на воду, словно бомбу. Смена погоды происходит в считаные минуты. Вода темнеет, затем на вас несется белая волна, за ней следует черная как смола масса, которая всего секунду назад была невинно-нежно-зеленой. К тому моменту, когда вы начинаете что-то замечать, стихия уже рядом: страшный завывающий ветер, острый от хаотичных брызг воздух. Даже бывалые мореплаватели поражаются, когда видят, как это внешне безобидное, покладистое существо извергается такими резкими предательскими волнами, гребнями, застывшими в пиках учащенного сердечного ритма. Вода остается теплой, так что плавать по-прежнему приятно. Вторым любимым занятием после плавания в шторм было выходить на озеро ночью, когда зеркальную гладь нарушает только длинный след твоей лодки. Когда приходит пора возвращаться, лодка неохотно приближается к берегу, и в конце концов ты понимаешь, что запас воды под килем на исходе. Все еще не желая выходить, ползешь по мягкому илу, пока лодка не окажется на берегу. Когда я не ходил под парусом, то отправлялся в длительные походы вокруг озера на велосипеде. Чтобы сделать полный круг, требовалось два дня, но можно было сесть на паром и срезать полпути.