Нервозность Коко испаряется, сменившись оживлением. Она чувствует себя гораздо увереннее. С равнодушным взглядом она холодно пожимает руки некоторым знакомым, не обращая внимания на их усмешки.
Самое странное, что она вовсе и не собиралась сюда идти. Обычно она сопровождает Шарля Даллина, который отказывается быть довеском в компании ее учительницы танцев, Кариатис, и ее богатого любовника, немца фон Реклинхаузена. Но когда-то надо начинать, и Коко радуется представившейся возможности. Для нее этот вечер — своего рода дебют.
Сидящий рядом с ней Шарль внимателен и нежен. Он — актер, долгое время Коко нравилась его игра, и она издалека обожала его. Познакомившись с ним поближе, она уже не находит его столь интересным, как прежде. В сущности, считает Коко, он весьма ординарная личность. Когда Шарль не на сцене, он не может произнести ничего остроумного. Всегда запаздывает с ответами на остроты других. Он — всего лишь часть сцены.
В этот вечер Коко чувствует себя участницей некой сенсации. Кариатис является без шляпки, с жестоко обкромсанными волосами. С трудом сдерживая восторг, Коко спрашивает:
— Моя дорогая, что вы натворили?
Кариатис объясняет: несколько дней назад, будучи отвергнутой мужчиной, который ей очень нравился, она напала на свои волосы с острыми ножницами. Затем ей пришлось совершить некий жест, а именно: связать локоны лентой и привесить их на гвоздь на двери этого человека.
— Все равно волосы были слишком длинными.
— Но теперь вы похожи на Жанну д’Арк, — говорит Коко.
— Я знаю и собираюсь сыграть эту роль до конца.
Коко трепещет, видя реакцию толпы на Кариатис. На нее смотрят тысячи глаз. Сидя рядом с Кариатис, Коко, торжествуя, понимает, что они обе — причина скандала. И готова этим воспользоваться.
Даллин, сидящий с другой стороны, видит, как далеко зашла игра. Коко обычно считала, что она его сопровождает. Однако теперь все переменилось.
Коко просит Шарля подержать ее программку. Она понимает, что за ней наблюдают. И пока Кариатис что-то нашептывает ей на ухо, она, чуть помахивая веером, разглядывает в лорнет публику.
Естественно, жужжание разговоров постепенно стихает. Коко видит Сергея Дягилева, импресарио Русского балета, который, приготовившись к аплодисментам, сидит в первом ряду. Дирижер и концертмейстер первых скрипок кивают друг другу. Медленно гаснет свет.
Из темноты выплывают звуки фагота. Повторяется мелодия из шести нот. Она быстро растворяется сначала в чем-то похожем на щебетание птиц, затем в скрипе и скрежете. Всплеск в группе деревянных духовых, суета у струнных — и тут вступает вся мощь меди. Могучая волна звуков.