Ида, как неглупая особа, чувствовала, что мы отдаляемся, но иного способа, кроме ссоры, чтобы привлечь внимания мужа, не находила. Вначале это работало — жена с удовольствием принимала заслуженное «наказание», но потом приелось, стало бесить. Скандалы превратились в обычную ругань, которую я, как и всякий мужик, ненавидел.
Супруга, простая смертная, знала, на что шла, когда выходила замуж за Стража, потомка Каина — того самого, всем известного, который, по библейской тщательно вылизанной по шерстке версии, коварно убил невинного брата Авеля.
Мы не люди, наша мать Лилит — демоница, которую отец украл из ада. Нам, полукровкам, отмерен долгий жизненный удел, сила, отличное здоровье, медленное старение и некоторые перегибы в таких чертах характера, как, к примеру, вспыльчивость.
Убить Стража очень сложно, да и в отличие от тех же санклитов, нет никаких специальных кинжалов, которые гарантированно умерщвляют нас. Но мы полудемоны, как ни крути, и расплачиваемся за это службой семье и лично Каину, нашему Отцу. Приказы Старших не обсуждаются, в ином случае следует наказание вплоть до изгнания из семьи или смерти.
Вот и получается, что мы делаем вид, что живем по тем же правилам, что и обычные люди, но на самом деле у нас с ними мало общего. Человека ведет обычный эгоизм — из-за давлеющей над ним с самого рождения смерти. У нас все проще и одновременно сложнее. Но на самом деле это неважно, и Стражи, и люди всего лишь стремятся выжить — попутно успевая придумывать себе цели и оправдания.
— Ида, — предупредил я, когда рука жены добралась до самого интересного.
— У? — откликнулась она, уперевшись подбородком в мое плечо.
— Мешаешь работать.
— Угу. — Мои слова действия не возымели. Ее тело обжигало спину даже через рубашку.
— Накажу!
— Надеюсь! — женщина рассмеялась и больно укусила меня за ухо.
— Пожалеешь! — хрипло бросил я, рывком развернувшись и прижав жену к себе.
— Не пожалею! — задиристо фыркнула она.
Карие глаза сияли, рыжие кудрявые волосы рассыпались по плечам. На ней была надета лишь полупрозрачная персиковая ночнушка, которая умело распаляла воображение, обтекая слегка располневшее после родов тело. Темные большие соски призывно покачивались под тонкой тканью. Язычок пробежал по ее пересохшим губам.
Я отнес жену в спальню и бросил на кровать. Красивая дорогая тряпочка под моими руками превратилась в лохмотья. Ида начала ругаться, но поцелуй закрыл ее рот. Купит другую, не велика беда. В отместку супруга прокусила мою губу.
— Ах, так? — я перевернул ее на живот, стянул крошечные трусики и с размаху шлепнул по сочной заднице.