— Не волнуйтесь, мы скоро вернемся к вашим малышам, — Лорелея вновь повела рукой в сторону дорожки, которая сворачивала за дворец.
Это радует!
— Дети — это хорошо, — подумав, добавила она.
Угу. Отвечать я не стала. Скоро эльфийка сама убедится, что Лунаэли — это все казни египетские в одном флаконе. Но я их нежно люблю и никому не позволю обидеть моих малышей. Даже похороны оплачу тому, кто попытается это сделать.
— А у вас… — начала я и осеклась, натолкнувшись на печаль в глазах Лорелеи.
Похоже, детская тема — ее ахиллесова пята. Не стоит в это лезть.
— Нет, у нас с супругом нет детей, — все же ответила на незаконченный вопрос эльфийка.
— Непременно будут, — я ободряюще улыбнулась ей.
Женщина ограничилась вежливой улыбкой и отвела взгляд.
Кстати, о вечно болючих, как уколы пенициллина из моей юности, личных темах! Совсем ведь забыла о главном!
— Лорелея, я привезла ваше кольцо, — сказала, ожидая какой угодно реакции — от нейтрального «благодарю» до бурной радости, но только не того, что последовало за моими словами.
— Не здесь! — прошипела королева, изменившись в лице.
Непроницаемая маска тут же слетела, обнажив ее настоящую. Бледная, идеально белая кожа пошла пятнами, взгляд заметался, словно я уличила ее в том, что она готовит убийство мужа.
— Все потом! Сама приду к вам! Не здесь! — эльфийка метнула по сторонам настороженные взгляды, будто опасалась, что нас могут подслушивать.
— Хорошо, конечно, — попыталась успокоить ее я. — Поговорим, когда захотите. — И поскорее перевела разговор на нейтральную тему. — А скажите, эти деревья в саду…
— Странные они, эти эльфы, — пробурчал Иньяр, надев праздничный камзол — черный, с золотой вышивкой. — Такие чопорные, что хочется нарочно выйти в центр зала и громко испортить воздух!
Я хихикнула, расправляя складки невесомого голубого платья, представив, какой фурор произвело бы это событие при дворе!
— Хоть узнали бы, умеют ли они краснеть, — продолжал строить коварные муж.
— Умеют, — отозвалась я и застегнула в ушках серьги с сапфирами.
— А ты откуда знаешь? — суженый прищурился и тут же сграбастал меня в охапку, выдохнув, — моя самая красивая женушка!
— Не скажу! И не кружи меня, прическу испортишь!
— Я ее тебе испорчу, когда мы с этого проклятого банкета вернемся, — Иньяр ухмыльнулся, полыхнув черными очами.
Внутри все сжалось в сладкой истоме.
— Идем, развратник мой, — промурлыкала, развернув его лицом к двери и шлепком по упругому месту направив в нужном направлении.
Обмениваясь шуточками и смеясь, дошли до огромных золотых дверей. Лакеи в белых ливреях глянули на нас блеклыми глазами, распахнули двери и громко провозгласили наши титулы и имена.