Очень хотелось напиться.
Выхлебать бутылку чего-нибудь настолько крепкого, чтобы желудок аж скрутило: в таком состоянии не о чем думать, кроме того, насколько же человеку может быть невыносимо просто существовать.
Эта мысль настолько мне понравилась, что я даже сползла с больничной койки и доковыляла до двери. Только вот когда она отъехала в сторону, меня ждал огромный такой сюрприз.
— Пап?! — выдохнула.
— Пап, — подтвердил он, явно не успев придумать ответ достойнее.
У него в руках были цветы… два пиона.
— Ты пришёл меня хоронить? — Я моргнула, тщетно надеясь это развидеть.
— Нет, просто… так с твоего ракурса выглядит, их тут три на самом деле, вот, видишь.
Одновременно со словами он нервно начал отлеплять стебли друг от друга. Отлепил. Продемонстрировал.
Повисла пауза.
— М… ну… проходи, — испытывая жутчайшую неловкость, промямлила я.
Он прошёл. Огляделся, не сильно заостряя внимание на деталях. Обернулся.
— Как дела? — начал с самого банального вопроса из всех ныне существующих банальных вопросов.
— Нормально, — ответила я самой банальной фразой из всех ныне…
— Как рука?
— Не очень.
— Болит?
— Есть немного.
— А… лекарства пьёшь?
— Заставляют.
— И правильно делают. — Он помолчал и добавил спустя пропасть времени: — Лекарства нужно пить.
— Как у тебя дела? — проявила я чудеса оригинальности.
— Нормально, — проявил и он чудеса оригинальности.
Я положила цветы на тумбочку, прошла к своей койке и забралась на неё с ногами. Пятки укутала в простынь — так теплее.
— Ты за этим пришёл? Спросить, как у меня дела? — На этот раз мой вопрос был уже не самым вежливым, да и тон оставлял желать лучшего.
Отец, тем не менее, его проигнорировал.
— А цветы в вазу поставить не хочешь?
— У меня нет вазы.
— Да? Вроде бы VIP-палата. Сейчас я договорюсь.
— Не… — моё восклицание затерялось в пустоте, Руперт уже покинул помещение. Из коридора донёсся его голос, потом двери закрылись.
Я устало откинулась на подушку. Этот день никак не мог быть хуже, но теперь он явно войдёт в ТОП худших дней за всю мою жизнь.
Руперт вернулся с вазой в руках. Поставил в неё цветы и украдкой взглянул на меня.
— Врачи о тебе хорошо заботятся? — предпринял новую попытку завязать диалог.
— С каких пор тебя это волнует? — раздражённо отозвалась я, устав обмениваться любезностями. — Тебе ведь никогда не было дела.
До меня донёсся тихий, но достаточно красноречивый вздох отца. Руперт стоял ко мне спиной, так что я не видела его лица, но уверена, на нём отпечаталось нечто вроде злости. Я ведь пилила его подобно матери.
— Это нормально, — добавила несколькими секундами позже. — Так бывает. Я тоже такая. Я… на некоторое время я отдалилась от своего друга. Поставила собственные проблемы выше того, чтобы просто поинтересоваться, как он там. И знаешь, что?