— А я как же? Как же я-то не испугалась?
— Ты и он — на равных. Ты — замужем, он — женат. Ты ведь не бросишь своего Курильского, тем более — Аркашку. Никандров тоже не бросит семью. Вот переболеете оба и вернетесь к самим себе… А я бы к чему вернулась? К своей свободе? Да?
Ирина Викторовна удивилась, каким это образом Нюрок обнаружила какое-то преимущество в ее положении? Что-то более легкое, чем в своем положении вполне свободной женщины? Удивительно — к чему только не приводит женская логика!
— Так ты думаешь — это со мной когда-нибудь кончится? — спросила Ирина Викторовна.
— А ты вечная, что ли?
— Ну-ну… Это — тоже будет страшно… Ну-ну, дай-то бог, дай-то бог!
И тут Ирина Викторовна услышала собственный голос в тот момент, когда она обращалась к богу: «Господи! Пошли мне Большую Любовь! Огромную! Пошли обязательно! Пошли…»
— Ладно! — сказала она Нюрку. — До завтра!
«Еще двое суток и несколько часов…» — подумала она про себя.
Но двое суток и несколько часов не прошли просто так.
В течение этого времени случилось вот что…
Во-первых, в комнату № 475 зашел техник по счетным машинам, красавчик и типичный мальчик-мужчина, сентиментальный циник Мишель, и, войдя, не нашел ничего лучшего, как сказать:
— Инстинкт, когда он половой — не заменишь головой!
Вот дурак, вот дурак! Да к тому же еще и нахал, каких мало! Ирина Викторовна с давних пор удивлялась немыслимому обману и фокусу: каким это образом прилизанная головка Мишеля с черными по-дамски затуманенными глазками, с миниатюрными усиками приказчика из пьес А. Н. Островского могла справляться со сложными узлами и деталями счетных машин? А ведь могла, и даже неплохо! Загадочными созданиями могут быть мужчины!
И как это дураки умеют попадать в точку?
Ирина Викторовна тотчас выгнала Мишеля из комнаты № 475, причем, будто бы оговорившись, назвала его Анатолем.
Для Мишеля эта оговорка всегда была ножом в сердце, он возмутился, а Ирина Викторовна сказала ему, махнув рукой:
— Да ну, не все ли равно? Мишель, Анатоль — какая разница?
Во-вторых, когда до возвращения Никандрова оставался только один день и еще несколько часов, Ирина Викторовна ехала с работы в троллейбусе, а рядом с ней оказался какой-то молодой человек, а на сиденье впереди — ехала девушка этого какого-то молодого человека. Они о чем-то разговаривали, и вдруг девушка, не оглядываясь, протянула своему собеседнику руку, но как протянула!
Она поставила руку вертикально, а ладонь под прямым углом откинула назад и стала шевелить пальцами…
Вот это были пальцы, вот это была ладонь, и вот это была, следовательно, и вся эта девушка, а вернее всего — молодая женщина! Даже если бы кроме этих рук у нее ничего больше не было, и тогда она была бы выдающейся женщиной!