Коротко почирикав с матерью, «дочь волчицы» небрежно трется щекой о латиноамериканские усы наклонившегося к ней мощного, немолодого уже гребца-культуриста и закончив на том следование условностям этикета, как мне показалось — несколько демонстративно разворачивается и оставляя вмятые следы подошв на сыром песке — уверенно двигается в нашу сторону. Не поднимая глаз выше пояса, девушка миновала меня и присоединилась к Ольге и двум лихим олдовым бруталушкам, показательно набычившимся за моей спиной. Союзные стрелки рассредоточились — тактически грамотно рассыпавшись в разные стороны, чтобы наши тушки им директриссу стрельбы не перекрывали.
Безмятежным взглядом синоптика — демонстративно индифферентно разглядываю чистенькие барашки облаков, высоко в бескрайнем лазоревом небе.
…Двое из прибывших не спеша проходят несколько шагов. Да и чего тут идти — островок весьма невелик.
Еще со средней дистанции мы с темной гарпией выпускаем по легкому «пристрелочному» взгляду в сторону друг-друга.
«Мать всех змей» заметно исхудала фейсом. Щеки впали. Еле заметные раньше морщинки — стали гораздо глубже и рельефней. Лицо бледное и сероватое с желтизной. Тестяного оттенка. Нездорового… Но твердые темные глаза сверкают ничуть не менее ярко, чем в дни её былой силы и триумфа. Ранения и неудачи — похоже никак не отразились на степени их блеска. Разве что в самой глубине поубавилось кипящего безумия, густо замешанного с величием и властной надменностью. Зато явно прибавилось веселой куражливой злости и холодной, можно сказать — ледяной, рассудительности. Рядом, а не на полкорпуса позади, как было раньше — чуть прихрамывает Хлыст, тоже подосунувшийся, вспотевший не то от интенсивной работы на веслах — не то от слабости, вызванной ранением.
В пяти шагах от нас Рул притормаживает. Виталий выдвигается на первый план. Как будто готовится удар на себя принять.
Улыбаюсь экс-подполковнику. Пожимаем руки. Если не принимать во внимание ранение — в целом он выглядит воспрянувшим и довольным. Изгнавшим из груди страх неопределенности. Прямо — «восставший из ада»!
Ну а что ему довольным-то не быть, в самом деле? Он сейчас своих близких в «глубокий тыл» отправит! Что еще надо для счастья любящему сыну и отцу?
— Извини, задержались. Пришлось полгорода по широкому кольцу огибать. Иначе — слишком высокие риски нарваться на патрули. — Виталий правильно понимает интерес появившийся в моем взгляде, — Да! У них есть организованные патрули, Егор. И не только они…
— Угу. Давай сейчас об этом поподробнее поговорим, только мне удивительно, что я до сих пор не услышал голоса твоей спутницы. Смотрю — она даже глаз надолго от песка не поднимает. Дама контужена во всю голову или возмущена, что мы встречаем владычицу миров без роты почетного караула и триумфальной колесницы? Или — дабы поддержать традицию наших встреч — мы сейчас обязательно должны кого-нибудь зарезать?