Дорога на Дубну узкая, по одной полосе в каждую сторону. Но зато есть длинные прямые участки, на которых удобно обгонять. В силу малолюдности дороги дорожных камер тут пока мало и можно как следует притопить… А малолюдна дорога оттого, что она практически тупиковая, поэтому по ней не слишком много ездят. От Дубны, конечно, можно пробраться через Волгу на Кимры, туда всего каких-нибудь 20–30 километров, но дорога эта межобластная и оттого скверная, поэтому в сторону Кимр фуры обычно идут через Талдом, а не через Дубну. Да и Кимры тоже не бог весть что. Зачем кому-то ехать в Кимры? Кимры – дальний угол Тверской области. А Дубна – дальний угол Московской. Но Дубна при этом академгородок, покрытый былой славой, еще не до конца увядшей. А Кимры – настоящий Мордор тоже с былой славой – наркотической столицы России…
В Дубне была целая гроздь научных институтов, из которых Объединенный институт ядерных исследований со смешной аббревиатурой ОИЯИ – напоминает НИИ ЧАВО стругацких, не правда ли? – являлся самой яркой жемчужиной в короне наукограда. Это был институт мирового уровня, куда приезжали физики с мировыми именами!.. Почему «был»? Да потому что нынче в России от науки осталось только название, а в знаменитом Курчатовском институте в Москве и в дубнинском ОИЯИ ныне гуляют не ученые в туниках и тогах в окружении учеников, а холодные ветры по коридорам. Вымерли целые научные школы. Вымерли физически – старики умерли, а молодежь не пришла. Именно так мне и сказал мой собеседник:
– Мы, моя группа – последние старики, нам уже за семьдесят, а за нами никого нет, пустыня. Некому передать знания. Нарушена трансляция. И все умрет вместе с нами…
Ныне Дубна напоминает падающую ракету, пущенную из ракетницы – еще светится, но уже летит вниз. Здесь все меньше «римлян» и все больше «варваров», а на научном «форуме», заросшем травой после падения империи, пасутся козы забвения… В общем, в этот город с увядающей научной славой и еще живыми интеллигентами, которых породила умершая большая наука, я и ехал мимо сосен и елей, мимо канала, построенного в 1937 году на костях зэков. В принципе, места здесь хорошие – песок, сосны, Волга. Одно плохо – Россия. И с этим уже ничего не поделаешь…
Я встретился с Ковалевым – осколком той еще, воспеваемой в кино шестидесятых годов, советской науки – в кафе возле его дома, на улице Боголюбова. Боголюбов, если вы не в курсе, – светило советской физики, с которым когда-то сходился мой собеседник в жарких научных спорах, а теперь он – улица. Как там у Маяковского, пароход и человек… Мой же собеседник пока еще не улица, но уверен, когда-нибудь ею станет, надеюсь только, что это случится не скоро, потому что именами живых улицы не называют. А Ковалев еще крепок, хотя возраст и невзгоды дают о себе знать.