Поэтому в попытках как-то объяснить долгую жизнь шаровых молний Капица в свое время предположил, что молнию постоянно подпитывает во время грозы высокочастотное изучение, идущее от грозовых облаков. Мол, оно там как-то отражается от препятствий, фокусируется в месте рождения шаровой молнии, бла-бла-бла… Но такое излучение искали, и оно обнаружено не было. Да и вообще гипотеза Капицы выглядела как-то слишком уж искусственно, что он и сам наверняка чувствовал. Впрочем, все остальные попытки построить модель шаровой молнии не далеко ушли от потуг нобелевского лауреата. Эти модели просто не объясняют всех свойств ШМ.
Говорят, бывает даже черная шаровая молния. Ну или темно-коричневая, этакий «коричневый карлик» – почти без свечения, поэтому незаметная ночью и легко путаемая с другими предметами днем.
Насколько я понимаю, в науке нет определенного мнения о существовании черной молнии. Но вот у Куприна, которого ученым не назовешь, есть рассказ, посвященный черной молнии. Он, собственно, так и называется – «Черная молния». Правда, речь там только о линейных молниях.
Время жизни шаровой молнии. Цит. по: Стаханов И. П. О физической природе шаровой молнии. М.: Научный мир, 1996
Чтобы вы не ползали по интернету, я приведу здесь лишь небольшой отрывок из этого довольно-таки длинного рассказа:
«Сверкнула первая молния – наверху загрохотало и оборвалось сухим треском, за ней другая, третья. Потом пошло и пошло без перерыва.
Это была одна из тех ужасных гроз, которые разражаются иногда над большими низменностями. Небо не вспыхивало от молний, а точно все сияло их трепетным голубым, синим и ярко-белым блеском. И гром не смолкал ни на мгновение…
И вот я увидал черную молнию. Я видел, как от молний колыхало на востоке небо, не потухая, а все время то развертываясь, то сжимаясь, и вдруг на этом колеблющемся огнями голубом небе я с необычайной ясностью увидел мгновенную и ослепительно черную молнию. И тотчас же вместе с ней страшный удар грома точно разорвал пополам небо и землю и бросил меня вниз, на кочки.
Очнувшись, я услышал сзади себя дрожащий, слабый голос Якова.
– Барин, что же это, господи… Погибнем, царица небесная… Молния… черная… господи, господи…
Я приказал ему сурово, собрав всю последнюю силу воли:
– Вставай. Идем. Не ночевать же здесь.
О, что это была за ужасная ночь! Эти черные молнии наводили на меня необъяснимый животный страх. Я до сих пор не могу понять причины этого явления: была ли здесь ошибка нашего зрения, напряженного беспрестанной игрой молнии по всему небу, имело ли особое значение случайное расположение туч, или свойства этой проклятой болотной котловины? Но иногда я чувствовал, что теряю с каждой секундой разум и самообладание. Мне, помню, все хотелось закричать диким, пронзительным голосом, по-заячьи. И я все шел вперед, лепеча богу, точно перепуганный ребенок, несвязные, нелепые молитвы: «Миленький бог, добрый, хороший бог, спаси меня, прости меня. Я никогда не буду». И тут же, зацепившись за кочку, летел локтем в жидкую грязь и остервенело ругался самыми скверными словами.