– Тогда он про все расскажет, - рассудительно заметил Барбарис. - И про инженера Паранина, и что тетка Рыбец из столовки свиньям ворует, и что дядя Дмитрий Карасев космический шпион и самогонщик, и про танки на железной дороге… И если будет война, на нас бомбу сразу и шандарахнут!…
Я похолодел, представив над станцией ядерный гриб в десять раз выше старой водонапорной башни.
– Слушай, Борька, - взволнованно сказал я, - надо этих грабителей мильтонам сдать, потому что знаешь, что будет, если бомбу скинут?…
– Что? - испуганно спросил Барбарис и замолк.
– Всем ерепена крача, - горько подтвердил я.
– А если в Пантюхин овраг залезть, то, наверное, можно спастись от радиации… - предположил Барбарис.
– Ага, очень можно, - недоверчиво хмыкнул я.
– Можно! - горячо заявил Барбарис. - Надо только противогазы!
– Очень противогазы, - хохотнул я. - В них, во-первых, потеешь, а в поте и будут все консервоген-ные вещества, а во-вторых, у них же в глазах стекла, и во время вспышки враз ослепнешь!… А вообще,- добавил я, - спастись можно будет только в старых карьерах, потому что там песку много. Но, самое главное, надо при взрыве крепко-крепко зажмуриться, а потом провеять всю одежду от радиации.
– И трусы?… - опешил Барбарис.
– И трусы, - жестко подтвердил я.
– А девки?… Они тоже?…
Но договорить мы не успели.
Впереди показались кирпичный пакгауз и ограда из железных листов. Мы пролезли в парализованную дверку и через крапиву выбрались на насыпь.
Вдоль задней стороны деревянного перрона мы пошли к паровозной стоянке. Под перроном валялись ящики, обломки кирпичей, газеты, бутылки и башмаки. Впереди показались ворота, которые охранял космический шпион дядя Дмитрий Карасев.
Вообще-то он охранял тупики, где стояло обширное вагонное хозяйство. О нем все забыли, но все равно берегли. Тут стояли, сейчас припомню, два паровоза, дрезины, платформы, цистерны, еще чего-то - короче, не помню, до фига всего. Этот тупик был обнесен забором с колючей проволокой наверху, а дядя Карасев охранял ворота.
Ворота были замечательные, железные, побитые, как рыцарский щит. На них был написан отрывок какого-то грозного слова: «…тужай!» Под ворота убегали ржавые рельсы, а дальше уже расплетались целым веером. Над воротами торчала будка с выбитыми стеклами. Карасев должен был сидеть там, но чаще он, совсем пьяный, лежал за будкой на панцирной сетке, сквозь которую проросла трава.
– Скажешь Карасеву, что тебя дядя Толя прислал, - наказал я Барбарису, поднял с земли специальный болт и загрохотал по створкам.
Через некоторое время я услышал хруст шагов, а потом скрежет засова. Карасев со скрипом приоткрыл створку и высунул лохматую голову в репьях.