Мало что пережило ужас, сотворенный Сердцем Пустоты, но излившийся чудовищный яд, исковеркавший мир, не подчинялся никаким правилам. Яд разрушил Клир и Адрогорск, но вырвал из времени коттедж и бросил его нетронутым. Остров во временно´м искажении, пятнышко на ткани реальности, он каждый день возвращался в одно и то же состояние.
Я рванул напрямик. Но, когда разверзлись небеса, до коттеджа оставалась еще сотня ярдов. При первых шипящих каплях я накинул капюшон, но ткань быстро промокла. Капли просачивались сквозь нее и жгли будто крапива. Призрак Ненн куда-то смылся. Очень жаль. Иногда я думал, что, если бы она осталась жива, то полюбила бы жгучий дождь так же, как и перец. Но пристрастия Ненн были не по мне, и едкая дрянь на шкуре – тоже. Я ускорился, торопясь попасть под крышу до того, как перед глазами запляшут кошмары.
Я навалился на дверь. Как обычно, ее слегка заклинило, но все же она подалась и пустила меня под крышу. Я повесил плащ у всегда горящего камина, старым фартуком стер с рук ядовитую жижу. Жжение – мелочи. Бывало и похуже. А вот кошмары – это по-настоящему страшно. Видения нереального и сводящего с ума, вереницы мрачных обличий, иногда мимолетных как тени… С ними что-то важное и нужное ускользает безвозвратно, убегает, будто песок сквозь пальцы. Вот лицо, которое невозможно увидеть, а вот – жизни потерянных близких, рассыпающиеся пеплом одна за другой. Когда-то я пытался найти в видениях смысл, но вскоре понял, что искать его бесполезно. Видения топили разум в бессмыслице, мучили чередой извращенных образов, оглушали судорожной болью, эхом неизвестного, непостижимого. Попавшие под дождь Морока впадали в беспамятство, бредили. Черный дождь пошел после Вороньего мора, и тогда погибли многие.
Очередные жертвы в бесконечной войне Вороньей лапы.
Но сегодня – никаких галлюцинаций. Я не успел как следует промокнуть. Сбросив сырое, я закрыл входную дверь и занялся важным делом: просушкой оружия. Если мушкет заржавеет, заменить его будет нечем.
Всегдашний дом я обнаружил давно, еще только испытывая свою способность ориентироваться в Мороке. Выходил тогда ненадолго, на месяц-другой. С годами я стал считать дом своим, хотя, конечно, из-за зацикленности во времени сделаться его хозяином по-настоящему было невозможно.
Я прожил тут чертовых шесть лет в компании с призраками, убеждая себя, что оно того стоит. Когда всё нужное скажется и свершится, все, кого надо убить, умрут и настанет пора отбросить всякую ложь, оно будет стоить того.
Наверное.
Коттедж был простым крестьянским жилищем, обычным домом в обычной деревне неподалеку от Клира, почему-то пережившим Сердце Пустоты. Вокруг него раскинулась лужайка с вечнозеленой, не требующей полива травой. Причуда чудовищно разрушительной магии сохранила дому и стены, и соломенную крышу, которую следовало бы подремонтировать на северной стороне, и дешевые желтые стекла в окнах. В углу был кучей свален инвентарь: секач, ножницы для шерсти, молотильный цеп и прочие вещи, полезные в фермерском хозяйстве. Когда нагрянула беда, в доме готовили похлебку из лука-порея, обычного лука и трех кусочков баранины. Один кусок мяса был чуть больше остальных, в другом сохранился осколок кости. Я изучил их в мельчайших подробностях. Каждый день, вскоре после рассвета, дом возвращался в изначальное состояние. Похлебка оказывалась на огне, и с теми же кусками мяса, в чулане стоял все тот же мешок со старым пересохшим овсом, у стен валялся мышиный помет. Всякий раз перед возвращением дом поскрипывал и стонал. Дрожал, когда время начинало идти вспять. Мне не слишком хотелось знать, что случится, если я останусь в коттедже в момент перехода. К счастью, на момент удара Сердца Пустоты бочка была полна воды. Это позволило мне надолго уходить в Морок. Сперва я искренне жалел о том, что неведомые фермеры не спрятали в доме бутылку бренди или бочонок пива, но потом понял: по выпивке не скучаю. Я вел спокойную, невзыскательную жизнь и не особо нуждался в алкоголе. В конце концов, так живет большинство. Временами я был почти счастлив.