— Понял. Разберусь, — сказал он.
Ситуация хоть и прояснилась немного, но лучше не стала. Даже наоборот.
— Разберёшься? Ты?! — воскликнул отец, задыхаясь от гнева, смешанного с неподдельным удивлением.
— Разберусь, — твёрдо ответил капитан Кувалда.
Он откинул тяжёлое одеяло, под которым скрывалось бледное хилое тельце в больничной пижаме. Нет, обладатель такой мускулатуры никак не сможет избить кого-то, даже при всём желании. Что тут говорить про наследника империи и нескольких его прихвостней. Капитан с горечью подумал, что работы тут предстоит много, но трудности никогда не пугали воина Империи.
Краснослав сел на кровати, свесил тонкие, чужие ноги вниз. Всё тело ощущалось неимоверно слабым, как физически, так и энергетически. Радовало его только одно, в его жилах текла славянская кровь, а значит, все секретные техники Рода оставались доступны. Теоретически. На практике же он не мог даже включить внутреннее зрение и посмотреть всё нужное в Ведах. Придётся вспоминать всю программу обучения так, без подсказок.
— Славик, открой ротик, — проворковала медсестра, держа в руках ложку с какой-то микстурой.
Но Краснослав решительно отодвинул приближающуюся ложку и встал. Его качнуло, пришлось схватиться за спинку кровати, но пилот, привыкший к перегрузкам, устоял на ногах.
Отец по-прежнему стоял, сложив руки на груди, и наблюдал, как его сын и наследник, ещё вчера лежавший в коме, подходит к окну. Он вспомнил свои малодушные мысли задушить единственного сына подушкой, чтоб разом избавиться от всех проблем, и устыдился. Славик хоть и был непутёвым сыном, приносил одни только проблемы и не оправдывал надежд, но всё равно оставался родной кровью и единственным воспоминанием о безвременно ушедшей жене.
Краснослав доковылял до окна, за которым виднелся сад и кусочек пронзительно голубого весеннего неба. На вишнёвых деревьях распускались нежные белые цветы. Капитан почувствовал, как кольнуло сердце, прежде видевшее только выжженные пустоши и чёрную глубину космоса. Похоже, этот мир ещё не видел настоящего вторжения рептилий, когда города ровняют с землёй, а на месте полей и лесов остаются только воронки, заполненные пеплом.
Значит, здесь они действуют скрытно.
— Сколько я здесь находился? — спросил Краснослав.
— Пять месяцев, господин, — ответила Аграфена.
Краснослав привычным жестом заложил руки за спину, продолжая смотреть в окно.
— Пять месяцев я умирал на больничной койке, и всё, что тебя интересует, это императорская немилость? — спросил он. — Позор всего рода Сычёвых?
Наверное, со стороны это выглядело забавно. Бледный, тощий, заросший парнишка отчитывает могучего дворянина, будто нашкодившего кота. Но Сычёву-старшему почему-то смешно не было. Когда Аграфена прибежала к нему с новостью, что Славик очнулся, он ожидал чего угодно, но точно не этого.