Свонн также достал из рюкзака запечатанный неподписанный конверт. Огляделся вокруг. Никого.
Изобразив веселую улыбку, он надавил костяшкой пальца на кнопку звонка.
Никто не открывал. Он что, спит?
Вытащив из кармана бумажную салфетку, Свонн попробовал дверную ручку. Закрыто. В Нью-Йорке так было всегда, в отличие от пригородов Кливленда или Денвера, где он в прошлом месяце убил одного информационного посредника. В Хайлендс-Ранч никто не запирал ни окон, ни дверей. Убитый не запер даже свой «БМВ».
Свонн уже собирался обойти дом и поискать сзади окно, через которое можно было бы проникнуть внутрь. Но тут раздался глухой лязг, затем щелчок.
Он снова позвонил — просто чтобы Николов понял, что все еще нужен. Именно так поступил бы любой нормальный посетитель.
«Даже крупицу подозрений…»
Послышался приглушенный дверью голос — не раздраженный, просто усталый.
Дверь открылась, и Свонн, к своему удивлению, а также радости, увидел, что водитель, которого предпочитал Роберт Морено, был ростом всего пять с половиной футов. Он вряд ли весил больше ста шестидесяти фунтов, то есть на двадцать пять меньше, чем сам Свонн.
— Да? — с сильным славянским акцентом спросил водитель, глядя на белый конверт в левой руке Свонна. Правой не было видно.
— Мистер Николов?
— Он самый, — подтвердил хозяин дома, одетый в коричневую пижаму и тапочки.
— У меня для вас возврат от ДТЛ. Вам нужно расписаться.
— Что?
— Департамент такси и лимузинов. Возврат.
— А, ну да, ДТЛ. Что за возврат?
— С вас взяли лишнюю плату.
— Вы от них?
— Нет, я работаю по договору. Просто доставляю чеки.
— Уроды они, вот что я вам скажу. Ничего не знаю насчет возврата, но дерут с нас только так. Погодите, а откуда мне знать, что меня не хотят нагреть? Вдруг я подпишу — и откажусь от всех своих прав? Может, мне стоит нанять адвоката?
Свонн поднял конверт:
— Можете прочитать. Все берут эти чеки, но тут говорится, что вы не обязаны этого делать, можете обратиться к третейскому судье. Мне все равно. Я только доставляю бумаги. Не хотите — не берите.
Николов отпер щеколду внутренней двери.
— Ладно, валяйте уж, чего там.
Несмотря на отсутствие у Свонна какого бы то ни было чувства юмора, он отметил, что водитель выбрал не слишком удачные слова.
Когда дверь открылась, Свонн быстро шагнул вперед и вогнал правый кулак с зажатой в нем трубкой в солнечное сплетение Николова, целясь не в уродливую коричневую ткань пижамы, но в точку примерно на два дюйма за ней — прямо в потроха. Чтобы сила удара была максимальна, следовало всегда целиться именно туда, а не в поверхность.