Неловкую ситуацию прервал Джордж:
— Это — мистер Филипс. Капитан нашего судна. Именно он первым заметил тебя вчера в море и распорядился поднять на борт.
Услышав это от отца, Майкл удивленно поднял брови и вопросительно посмотрел на него.
Джордж подмигнул сыну и обратился к капитану:
— Так ведь, сэр?
Филипс от неожиданности закашлялся:
— Кхе! Кхе! Кхе! Да, это так. Спасти жизнь человеку, — на последнем слове капитан сделал особое ударение, при этом бросив короткий взгляд на Петтерса, — для нас большая честь. К тому же на судне нехватка рабочих рук, пригодится любая помощь.
— Я умею блягодарить за добрё, капитан. И поверьте, не станю обюзой.
— Вот и отлично, мистер… — Капитан посмотрел на могучие, черные как смоль руки, торчащие из рукавов белой сорочки. — Блэйк! Вы разрешите мне вас так называть?
— Конечно, капитан.
— Прекрасно. Как только поправите свое здоровье, поступаете в распоряжение боцмана, он введет вас в курс дела. Абрахам, внеси мистера Блэйка в судовой журнал.
Коротко кивнув в знак окончания разговора, капитан с важным видом удалился.
Так в команде «Странника» появился мистер Блэйк.
Беглый раб оказался на редкость смышленым и крепким парнем. Он один сумел заменить трех матросов, оставленных в порту Дакара. От работы не отлынивал, всегда был готов прийти на помощь, к тому же не пил, поэтому очень скоро вся команда судна прониклась к нему настоящим, глубоким уважением.
Стоит ли говорить, что наибольшую привязанность новый член экипажа испытывал к семье Петтерсов. Правда, с каждым ее членом Блэйк вел себя по-разному.
С отцом семейства он был вежлив и дружелюбен, в первые дни, а то и недели не упускал возможности при любом удобном случае благодарить его за свою спасенную жизнь, пока Джордж категорически не запретил ему это делать.
С Майклом они были, что называется, на одной волне, друзья неразлейвода, и это несмотря на разницу в возрасте. Они могли часами пропадать где-то в трюме, осваивая очередное ремесло мореходов, или подолгу сидеть на баке, рассказывая друг другу занимательные истории. Со стороны можно было подумать, что они знакомы не один десяток лет.
Что касается Эйши, то с ней мистер Блэйк вел себя подчеркнуто уважительно и церемонно, словно это была не маленькая девочка, а королева Виктория. Поначалу это смущало юную Петтерс, но вскоре она привыкла, отнеся это на тот счет, что она была единственная леди на корабле.
Разница в отношении с членами экипажа и пассажирами была настолько разительна и заметна, что на нее нельзя было не обратить внимания. Это стало порождать различного рода версии у команды — от благодарности семье Петтерсов за свое спасение до природной предрасположенности к рабству и служению белым господам. Но вскоре и эти кривотолки прекратились, и Блэйка оставили в покое с формулировкой «кто поймет этих туземцев и их нормы приличия».