В лиге от Иртина обоз остановился, чтобы люди могли перекусить. Бьорна всю дорогу подмывало поговорить с господином Титусом, но тот упорно молчал, казалось, что старик дремлет в фургоне. Теперь рыжий возчик, заглянув под тент, деликатно кашлянул:
— Господин магмейстер! Парни кипятка спроворили… Обедать будете?
— Неси, заварим травками, — отозвался некромаг и начал рыться в своем сундуке.
— А что вы с господином маршалом не поехали? — полюбопытствовал Бьорн, когда они, расположившись на козлах, перекусывали захваченными из дома заедками. — Говорят, он вас звал…
— Стар я уже верхами гарцевать, — усмехнулся в ответ господин Титус. — Так что пришлось бы в армейском обозе трястись. А по мне приятнее со знакомыми ехать.
Бьорн согласно кивнул. Как не лучше? На чужой стороне земляк — первый друг. Бьерн вспомнил, как два года назад впервые гнал фургон на Келе. Везли тогда маленькие такие ручные пищали, что зовутся мушкетами. Дорогие заразы. В Ааре мастер, что погрузкой командовал, орал на возчиков: «Только посмейте чего уронить, ввек не расплатитесь, в гору за долг пойдете!» Из всех знакомых в караване — только дядька Вук, у которого дом на косогоре. В Иртине с ним почитай и не общались — Вук мужик не компанейский, когда не в дороге, то с бабой своей сидит да с ребятней возиться. А тут Бьорн до самой столицы собачкой за Вуком бегал, из одной тарелки ели…
— К лекарям пойдете? — спросил возчик, надеясь на короткое «да». Что еще магам в бою делать?
Но, к разочарованию Бьерна, магмейстер ответил:
— Нет, у меня другие дела.
Эт-Лидрерри замолк на минуту и продолжил:
— Так что мой сундук отдашь старшему в лазарете. Я только свои вещи из него заберу.
— Как скажете, господин Титус, — пожал плечами рыжий возчик. — Только если бы вы с нами были, то не так страшно…
Некромант расхохотался:
— Тоже мне пугливый нашелся!
Когда обоз снова тронулся, эт-Лидрерри не стал забираться вглубь фургона, но примостился рядом с Бьорном на козлах. Слишком уж хороша была погода в этот весенний день, чтобы прятаться под полотняную крышу. Яркое солнце, синее небо, ароматы цветущих садов…
Какая война?
Но Титус знал, что скоро кончится эта благодать. Что не пройдет и трех дней — многие из тех, кто едет сейчас в других фургонах или ждет в Вельбире, забудут и это солнце, и это небо. На Дорогах Мертвых все иное…
Мысли старика вновь вернулись к предстоящему делу.
«Старость… Что такое старость, — размышлял он. — Что это — усталость тела или усталость души?»
Некромант видел за свою жизнь немало смертей. Самые понятные — смерть от раны или болезни. Когда кувшин разбит, воду в нем не удержишь. Хотя не раз видел старый лекарь, как безнадежные вроде бы раны затягиваются, зарастают, и человек остается жить. Болезнь не сразу рушит вместилище души, но подтачивает те скрепы, что держат ее в этом мире. Если знаешь, как лечить, то со смертью можно и побороться.