Этот момент я решил использовать для того, чтобы все-таки извиниться перед оборотницей. Традиции или не традиции, а я эксцентричный Стратег и в глубине души русский.
— Ноу-Ниу, ты уж извини меня за резкость, ладно? — произнес я.
— Да без проблем, — улыбнулась девушка. — Я же понимаю, что нельзя было под руку лезть, чуть тебе все не испортила.
Я удовлетворенно кивнул. Еще одним грузом на плечах меньше. Лиса приняла извинения, мир и покой наступил в Поднебесной. Хорошо, что она такая покладистая…
Стоп! Что? Покладистая Хули Цзин?!
Глава 95. И их последствия
Видят боги — а у меня парочка в знакомцах ходят, — я не самый умный человек. Обычный — не тупой, не гений, в меру сообразительный. Здесь мой разум, в родном мире-времени использующийся далеко не на полную мощность, хорошенько заточился от решения прикладных, часто связанных с риском для жизни задач. Вообще, если сравнивать, то Вэнь Тай образца 199 года здорово выигрывал у Алексея из двадцать первого века. Но, как выяснилось, не настолько, чтобы его (меня) не смогли обвести вокруг пальца.
А меня именно что обвели. Развели даже, как лоха последнего! Заставили плясать под чужую дудку! Выставили полным кретином и поимели, словно дешевую девку из дома удовольствий!
Все эти мысли сжатым архивом врезались в мозг, на ходу распаковываясь и заставляя понять, что произошло. Вот только раздумывать над этим долго, равно как и убиваться по своей недалекости и доверчивости, я не стал. Вместо этого прыгнул на Лисицу прямо с коня. Сбивая ее наземь и сам падая следом.
Никто даже не шелохнулся. Головы даже не повернул. Великое дело — полководец оборотницу по земле валяет! Да у нас тут каждый день аттракционы покруче показывают! Делов-то!
А реальность поползла. На самой границе зрения, если не присматриваться — не заметишь, но поползла. Как гнилая тряпка, в которую завернули некий предмет, а потом закопали в землю на много лет. Потянешь — и она даже без треска начинает распадаться. Словно, это уже не ткань, то есть скрученные меж собой нити, а невесомая паутинка.
Там, на границе восприятия, изображение дернулось и вместо причальных конструкций проглянуло синее небо. Под рукой вместо дорогого шелка ханьфу Лисы вдруг оказалась грубая ткань халата. Да и сама Ноу-Ниу как-то изменилась неуловимо. Вроде бы та самая первая красавица и главная нимфоманка Китая, застрявшая в моей свите, будто других дел у нее не было, а присмотришься — черты лица слишком уж грубые. По-мужски грубые.
Не тратя времени на анализ всех этих странностей, я двинул оборотнице в челюсть. Ошибся — ну что ж, извинюсь. В обратку получу, если уж на то пошло — не убьет же сразу. Но что-то мне говорило, что ни о какой ошибке речь тут не шла. Все ошибки были сделаны несколько раньше.