— Хоу Вэнь желает видеть господина Дуань У! — выкрикнул один из гвардейцев, когда мы добрались до места.
Порядок тут такой — ну не стучать же по ткани шатра, в самом деле. А сам Бессмертный У как-то не соблаговолил вытащиться на улицу, хотя топота нескольких десятков коней не расслышал бы только глухой.
— Пусть входит, — донесся изнутри голос Хули Цзин. — Бессмертный У ждет ученика.
Она тут ночевала, что ли? Пирату бы не проболтаться, а то он на желчь изойдет. Хотя все равно узнает — утаить что-то в полевом лагере нереально, я уже давно в этом убедился.
Изнутри походное обиталище Великого Мастера и моего наставника практически ничем не отличалось от моего. Большая кровать, собранная из бамбуковых стеблей с натянутой на них тканью, столик с бумагами и глиняным чайником, малопонятные, поскольку фиг прочитаешь эту каллиграфию, свитки на стенах шатра, сундук с Лисой на крышке и сам Бессмертный посередине.
Что интересно — слуг я не видел, ну, кроме Ноу-Ниу, которую он в носильщики приспособил. Из всего скарба у него только этот чемодан из реек бамбука. Откуда же тогда все это изобилие? Тут пара телег должна все это тащить, а еще человека четыре ставить-разбирать? Пространственный сундук, как сумка у Поттерианы? Я бы не удивился.
Встретил хозяин меня поклоном, что уже было неожиданно. Не, так-то тут принято друг другу кланяться — с рядом нюансов. Я, как ученик и младший по возрасту (а с его точки зрения — и по статусу), должен был первым спину гнуть, да еще и со словами «ученик приветствует учителя». Он бы тогда поклонился в ответ, но не так низко, как сейчас, и не опуская глаз. То, что он сейчас продемонстрировал, — это поклон признания вины от младшего к старшему.
— Прошу меня простить за то, что я причинил вред одному из ваших генералов, — произнес он, не разгибаясь. — Молодой человек застал меня врасплох, я отреагировал инстинктивно.
Ну, хотя бы «накажите меня» это надоевшее не сказал. А так — я даже его немного зауважал. Думал, он сноб и зазнайка, а он вину признавать умеет и прощения просить.
Правда, согласно канонам поведения достойного человека, мне нельзя было на это ответить в стиле: «А, да ладно, чего ему сделается!» Пришлось тоже сгибаться в той же позе, что и Бессмертный, и отвечать.
— Это я должен просить прощения, учитель. Мой человек повел себя недостойно, напав на гостя.
При обычных обстоятельствах мы бы еще обменялись десятком реплик, выясняя, кто из нас больше себя виноватит и кому должно просить прощения. Но тут все куда короче закончилось.
— Хорошо, — сказал Бессмертный У, выпрямляясь. — Тогда начнем.