Её нигде не было видно, она словно сквозь землю провалилась.
— Ой, дод-Ик… — затянула Мила. — Утопла-а-а…
— Ага, бегу, милая… — кинулся за борт впопыхах Даниил.
— Куда? Ты же плавать не умеешь!
Какое там — слишком поздно.
Очнулся отец семейства уже на берегу, и был готов отблагодарить своего спасителя, коим оказалась…
— Додя?.. Жива! А почему мокрая? За борт упала?
— Пришлось… и вымокнуть из-за тебя, па!
— Додик… — донёсся до них голос мамы.
— Бежим, доча…
— А смысл, па! Окружили…
И точно — к берегу цепью приближались дедушки с бабушками во главе с мамой.
— Ох, и влетит же нам из-за тебя, додя!
— Ну, это вряд ли, и потом, скорее, из-за тебя, па, — приврала Дарья.
В воду она попала сама, избегая автоматной очереди. Задание не провалила, но дело осталось незавершённым. Да ничего не помнила из того, как отправилась в туалет типа гальюна — провал памяти, и казался ей одним мигом, к тому же ничего незначащим. А в него уложилось слишком много событий, обычно комментирующихся в передаче криминальной хроники из будней столицы и столичного региона.
— После того, что между нами было ночью, ты просто обязан на мне жениться, милый!!!
(банальная проза жизни)
Сознание с трудом пыталось достучаться до мозга собственного обладателя, он спал беспробудным сном, и в данном случае всё равно: хоть потоп, хоть погром — даже не поднимется, а и голову тяжело оторвать от подушки. Она словно налилась свинца.
Мысль зарождалась тяжело, и казалось из небытия. Где я? Кто я? Куда попал?..
— Где — у меня, — отбился женский голос, прорубаясь сквозь подсознание человека. — А кто — Михаил. И то, что попал — вне всякого сомнения…
Голос показался отвратительным. Мешков скривился, поморщившись. Зашевелил слипшимися губами, пытаясь что-то ответить, лишь булькнул с трудом разлепляя уста. А вот язык, похоже, намертво прирос к нёбу. И не ворочался, впрочем, и сам — живой труп — не более того. Именно такие ощущения испытывал сейчас его организм. Ему бы какой-нибудь живительной влаги для разгона крови по затёкшим суставам. А и глаза подвинуть — веки вверх — проблема.
Про голову вообще речи ни шло, ему казалось: он контужен — задело снарядом, и рикошетом, а засевшим в черепе. Того и гляди: вот-вот рванёт…
Пословица — лучше бы я умер вчера, чем сегодня так мучился — подходила как нельзя кстати.
— А… — не то попробовал чего-то сказать клиент, не то напротив стонал. Но стон получился коротким и обрывистым.
Кто-то положил ему на лицо что-то приятно-мокрое и… начал ухаживать за ним, помогая выбраться из лабиринта небытия на грешную землю.