Протоиерей Петр Симеонов
Из записок, веденных в Москве 1812 года,
при занятии оной врагами
…В то же самое время, то есть 1 сентября 1812 года, когда, попущением Божиим вступили неприятели около семи часов вечера в сию столицу, здешние жители так были покойны, что, рассеявшись по домам своим, без всякой опасности делали все, что только было им угодно; а 2-го числа начались грабежи, зажигательства домов и разные насилия, а особенно женскому полу.
В то же число вечером, встретившись со мною, так называемые беспардонные, остановив меня, требовали золота и серебра; что было у меня, мною то им и отдано; не удовольствуясь же сим, требовали более; когда ж я дал им разуметь, что у меня нет ничего, то один из них так бил меня саблею плашмя, что и по сие время отзываются сии побои, особенно пред ненастною погодой.
На второй день здешние граждане разных сословий собрались в церковь Спаса-на-Глинищах более двухсот человек; неприятели же, все пьяные, неистовые и буйные, губили, что ни попало, со встречных им жителей срывали одежду, оставляя их нагими; одним словом, что хотели, то и делали; некому было жаловаться и некогда. Мы видели разительную картину своевольства — это продолжалось три дни.
На четвертый же день не трогали уже того, что оставалось в церкви вышеупомянутой, не касались ни окладов, ни венцов серебряных и позлащенных на святых иконах, что приписываю я Провидению Божию, а не распоряжению французского начальства, более тогда походившего на безначалие.
В тот же день пришедши в церковь, французский маршал Мортье, занимавший тогда дом графини Разумовской, говорил мне, чтоб находящиеся подле церкви Спаса-на-Глинищах домы, а особенно деревянные, и заборы сломать; отчего сохранится и ваш храм. Сие по приказанию его и исполнено; по прошествии ж нескольких часов пламень, обняв все окружные строения, рекою лился по улицам, так что камни на мостовых сделались горячими — это для нас было знаком, что вся Москва горит.
В то самое время, как по приказанию маршала ломали под моим распоряжением находившееся близ церкви строение, напали на меня с остервенением живший в России мне знакомый немец и два офицера, воображая, что я делаю сие по своей воле, начали бить меня нещадно палками по голове и по спине. Но Бог послал мне в иноплеменном враге избавителя и мстителя. Маршал Мортье, нечаянно ехавши мимо сего места, видел, как меня жестоко били, сжалился надо мною, тотчас обидчиков приказал взять под стражу и каждому из них отрубить по одной руке, а на другой день расстрелять, о чем сам меня известил. Благодарив его за спасение меня, я было ходатайствовал и за них; но он на своем поставил, и злые зле погибли. Видевши же меня огорченным и изувеченным, он меня утешал с радушием, сказав: «Я всегда буду твоим защитником».