Там простор для ноги.
Не хватает бензину?
Вздоху — хватит в груди!
Как поток жаждет Прага,
Так восторг жаждет — трат.
Ничему, кроме шага,
Не учите ребят!
По ручьям, по моренам,
Дальше — нет! дальше — стой!
Чтобы Альпы — коленом
Знал, саванны — ступней…
Он ходил по пескам Азии и по Европе. Бродил по Крыму— порою с камнем во рту: меньше хочется пить. Ходил в костюме «испанского гранда»: берет, короткая бархатная куртка, бархатные же — до колен — штаны. В альпинистском одеянии: «чертова кожа», горные ботинки, широкий пояс, альпеншток. В наряде эллинского грека: лиловый «хитон», полынный венок на голове, сандалии, посох…
«Этот грузный, почти баснословно грузный человек, — обратимся еще раз к Цветаевой, — («семь пудов мужской красоты», как он скромно оповещал) был необычайный ходок, и жилистые ноги в сандалиях носили его так же легко и заносили так же высоко, как козьи ноги — козочек. Неутомимый ходок. Ненасытный ходок. (…) Рожденный пешеход. И такой же лазун».
Образ обожженных ходьбой ног преследовал Волошина, бился в оттачиваемых строках, просился на бумагу. И на бумаге чеканился. Так:
…Все видеть, все понять, все знать, все пережить,
Все формы, все цвета вобрать в себя глазами.
Пройти по всей земле горящими ступнями,
Все воспринять — и снова воплотить…
И так:
Ступни горят, в пыли дорог душа…
Скажи: где путь к неведомому граду?
И еще так:
Век разметал в триумфальных закатах
Рдяные перья и веера.
Ширились оплеча жадные крылья
и от пространств пламенели ступни…
Стихи первого волошинского цикла «Годы странствий» были следствием или воплощением открытия, сделанного поэтом еще в юности — в итальянском путешествии. Выраженное словами дневника, оно стало эпиграфом и послесловием страннической жизни Макса:
«Чтобы действительно познакомиться с какой-нибудь страной, мало зрения и слуха — надо осязание. Пока вы не ощупаете страну вдоль и поперек подошвами своих сапог — до тех пор вы не узнаете ее».
Здесь мы подходим к самому главному — к концепции путешествий Максимилиана Волошина. У каждого ходока есть своя логика. У путешественника она становится психологией. Страстный искатель новых впечатлений — странник (нет ли здесь отзвука еще одного слова — «страсть»?!) — обращает ее в философию.
«Когда ты селишься в новом доме, то прежде чем приступить к размеренному образу жизни, ты осмотришь все комнаты, познакомишься с их расположением и убранством. Это хочу сделать и я, попавши на землю. Откладывать я не хочу, т. к. «музей закрывается в 4 часа», а осмотреть надо так много и хочется увидеть и пере испытать все».