— Трое? — Шарп нахмурился, заподозрив неладное.
— Да, трое. Вы, я и майор Феррейра.
— Феррейра! — воскликнул Шарп. — И с какой же стати нам надо ужинать с этим слизняком?
Хоган вздохнул:
— Вам не приходило в голову, Ричард, что те две тонны муки могли быть взяткой? Платой за весьма ценную информацию?
— Вы так считаете?
— Так утверждает Феррейра. Верю ли я ему? Не знаю. Но в любом случае, Ричард, он сожалеет о случившемся и хочет наладить отношения. Идея с ужином его, и должен сказать, я считаю, он поступил как порядочный человек. — Не заметив признаков воодушевления, майор вздохнул. — Ну же, Ричард, подумайте сами, к чему нам ссориться с союзниками?
— Ни к чему, верно?
— Итак, в шесть часов, — твердо сказал Хоган. — И постарайтесь сделать вид, что вам приятно его общество. — Ирландец улыбнулся и зашагал прочь, к группе офицеров, определявших расположение полков.
Оставшись один, Шарп пожалел, что не придумал подходящего предлога, чтобы отвертеться от ужина. Дело было не в Хогане, а в португальце, которого капитан уже зачислил в предатели. На душе стало совсем погано. Он сидел на траве, тупо глядя перед собой, туда, где ветер шуршал в кустах, под которыми шестидесятитысячная армия собиралась с силами, чтобы взять хребет Буссако.
Остаток дня Шарп провел за сверкой ротных документов, в чем ему помогал ротный писарь Клейтон, имевший неприятную привычку читать вслух то, что пишет.
— «Исайя Танг… умер», — пробормотал он себе под нос, после чего подул на чернила. — А у него вдова осталась, сэр?
— Не думаю.
— Я потому спрашиваю, сэр, что мы задолжали ему четыре шиллинга и шесть полупенни.
— Запиши в ротный фонд.
— Если бы мы их еще и получили, — мрачно заметил Клейтон.
В ротный фонд поступали деньги, недополученные убитыми и умершими. Набиралось немного, и тратили их на бренди или отдавали ротным женам в качестве платы за стирку. Некоторые из этих жен уже были здесь и, присоединившись к десяткам других гражданских, с любопытством наблюдали за французами. Вообще-то, всем штатским было приказано отправиться на юг, к Лиссабону, под защиту оборонительной линии Торрес-Ведрас, но многие остались, не вняв распоряжениям властей, о чем свидетельствовало присутствие на хребте десятков португальцев. Некоторые из зрителей принесли хлеб, сыр и вино и теперь сидели группками за нехитрой трапезой, обмениваясь впечатлениями и указывая на французов. Шарп заметил среди них и с десяток монахов, причем босоногих.
— А почему они не носят обуви? — поинтересовался Клейтон.
— Кто их знает.
Клейтон неодобрительно посмотрел на монаха, присоединившегося к одной из небольших компаний.