Взбежав по ступенькам, Д’Эсменар постучал в дверь.
Тишина.
Он постучал еще раз. На этот раз за дверью послышался отчетливый женский смех, за которым последовал звонкий хлопок ладонью по тугой плоти. И снова смех.
— Кто там? — отозвался Массена.
— Донесение от маршала Нея, ваше высочество.
Маршал Андре Массена был герцогом Риволи и князем Эслингским.
— От Нея?
— Противник остановился. Они на хребте.
Женщина пискнула.
— Противник что?
— Остановился! — прокричал через дверь капитан. — Маршал полагает, что вам нужно вернуться.
В долине под хребтом Массена провел считаные минуты и, высказавшись в том смысле, что неприятель не остановится и сражаться не будет, спешно ускакал в Тонделу. Женщина сказала что-то… шлепок… хихиканье…
— Маршал Ней считает, ваше высочество, что они предлагают сразиться, — добавил адъютант.
— А вы кто? — спросил Массена.
— Капитан Д’Эсменар, ваше высочество.
— Служите у Нея?
— Так точно.
— Вы поужинали, Д’Эсменар?
— Никак нет, ваше высочество.
— Тогда идите в столовую и скажите моему повару, чтобы накормил вас. Я скоро буду.
— Слушаюсь.
Д’Эсменар затаил дыхание и приник к двери. Он услышал сопение, вздох… пружины кровати ритмично заскрипели.
— Вы еще здесь, капитан?! — прокричал князь Эслингский.
Д’Эсменар крадучись спустился по предательским ступенькам, приспосабливая шаги к ритму скрипящих пружин.
Потом он съел холодного цыпленка.
Потом ждал.
Педро и Луиш Феррейры всегда были близки. Луиш, старший, бунтарь по натуре, здоровяк, отличался большей сообразительностью, и если бы его не изгнали из семьи, если бы не отослали к монахам, которые били его и издевались над ним, если бы он сам не удрал из Коимбры, чтобы посмотреть мир, то вполне мог бы получить образование и стать ученым, хотя, надо признать, такой вариант в случае с Луишем представлялся маловероятным. Громадный, воинственный, задиристый, безразличный к чувствам окружающих, он предпочел другую судьбу и стал в результате Феррагусом. Он бороздил моря, убивал людей в Африке, Европе и Америке, видел, как акулы пожирают умирающих рабов, выброшенных за борт у бразильского берега, а потом вернулся домой, пришел к младшему брату, и они, такие разные, но такие близкие, обнялись. Они были братьями. Феррагус вернулся не с пустыми руками и мог бы без проблем открыть собственное дело и приобрести любую недвижимость в родном городе, однако Педро настоял, чтобы он пользовался его домом как своим собственным.
— Мой дом — твой дом, — заявил майор Феррейра, и хотя его супруга, возможно, имела на сей счет другое мнение, протестовать она не осмелилась.