— Корнелиус некоторым образом родственник одного почтенного лица, — уклончиво объяснил полковник Уильям Лоуфорд. — Вы с ним поладите.
— Вы так думаете, сэр?
— Он поступил на службу довольно поздно, поэтому до сих пор остается лейтенантом.
— Я вот на службу поступил рано, — сказал Шарп, — и тоже все еще лейтенант. Произведен, разумеется, в капитаны, но остаюсь лейтенантом.
— Ох, Шарп, — раздраженно проворчал Лоуфорд. — Никто лучше меня не осведомлен о ваших заслугах. Если бы появилась вакансия… — Он не договорил. Впрочем, Шарп и без того знал ответ. Его произвели в лейтенанты, что было равносильно чуду для человека, пришедшего в армию безграмотным рядовым, и даже назначили на капитанскую должность, однако при этом фактически оставили в прежнем звании. Стать настоящим капитаном он мог, либо купив патент, либо по прямому производству Лоуфорда, что представлялось маловероятным. — Я ценю вас, — продолжал полковник, — но возлагаю на Корнелиуса большие надежды. Ему тридцать. Или тридцать один. Староват для лейтенанта, зато предприимчив и уже имеет немалый опыт.
Опыт. Прежде чем вступить в полк Южного Эссекса, Слингсби провел какое-то время в 55-м, квартировавшем в Вест-Индии, где благодаря лихорадке и был произведен досрочно в лейтенанты. Покомандовав ротой легкой пехоты, парень возомнил, что постиг все премудрости службы. Службу он, может быть, и знал, но боевого — в отличие от Шарпа — опыта не имел никакого.
— Я хочу, чтобы вы взяли его под свое крыло, — закончил полковник. — Поможете ему, а, Шарп?
В чем Шарп с удовольствием помог бы наглецу, так это сойти пораньше в могилу. Однако подобного рода мысли приходилось скрывать, равно как и острое отвращение, которое он испытывал к выскочке-коротышке с первого же дня.
— Мы с мистером Айлиффом видели там каких-то людей. — Слингсби протянул руку в направлении телеграфной станции. — Человек десять, я бы сказал. И на одном, если не ошибаюсь, синяя форма. Как думаете, там никого не должно быть?
Шарп сильно сомневался, что новичок, лишь недавно прибывший из Англии, успел разглядеть хоть что-то, хотя сам он заприметил всадников еще добрых пятнадцать минут назад и с тех пор все задавался вопросом, кто бы это мог быть, потому что официально станция считалась заброшенной. Обычно там находилось несколько солдат, охранявших флотского мичмана, который, манипулируя развешенными на мачте черными мешочками, передавал сообщения из одного конца Португалии в другой. Потом французы где-то оборвали эту цепочку, и англичане убрались с холмов, позабыв уничтожить именно эту станцию. Оставлять ее в целости лягушатникам не было никакого смысла, а потому рота Шарпа получила простой и недвусмысленный приказ: сжечь телеграф.