Дурной запах всегда вокруг вас и ваших пиршеств: ибо ваши похотливые мысли, ваша ложь и притворство висят в воздухе!
Рискните же сперва поверить самим себе – себе и своему нутру! Кто не верит себе самому, всегда лжет.
Личиною Бога прикрылись вы перед самими собой, вы, «чистые»: в личине Бога укрылся ужасный кольчатый червь ваш.
Поистине, вы обманываете, вы, «созерцающие»! Даже Заратустра был некогда обманут божественной пленкой вашей; не угадал он, какими змеиными кольцами была набита она.
Душу Бога мечтал я некогда видеть играющей в ваших играх, вы, ищущие чистого познания! О лучшем искусстве не мечтал я никогда, чем ваши искусства!
Нечисть змеиную и дурной запах скрывала от меня даль и что хитрость ящерицы похотливо ползала здесь.
Но я подошел к вам ближе: тогда наступил для меня день – и теперь наступает он для вас, – кончились похождения месяца!
Взгляните на него! Застигнутый, бледный стоит он – пред утренней зарею!
Ибо оно уже близко, огненное светило, – его любовь приближается к земле! Невинность и жажда творца – вот любовь всякого солнца!
Смотрите же на него, как оно нетерпеливо подымается над морем! Разве вы не чувствуете жадного, горячего дыхания любви его?
Морем хочет упиться оно и впивать глубину его к себе на высоту – и тысячью грудей поднимается к нему страстное море.
Ибо оно хочет, чтобы солнце целовало его и упивалось им; оно хочет стать воздухом, и высотою, и стезею света, и самим светом!
Поистине, подобно солнцу, люблю я жизнь и все глубокие моря.
И для меня в том познание, чтобы все глубокое поднялось – на мою высоту!
Так говорил Заратустра.
Об ученых
Пока я спал, овца принялась объедать венок из плюща на моей голове – и, объедая, она говорила: «Заратустра не ученый больше».
И, сказав это, она чванливо и гордо отошла в сторону. Ребенок рассказал мне об этом.
Люблю я лежать здесь, где играют дети, вдоль развалившейся стены, среди чертополоха и красного мака.
Я все еще ученый для детей, а также для чертополоха и красного мака. Невинны они, даже в своей злобе.
Но для овец я уже перестал быть ученым: так хочет моя судьба – да будет она благословенна!
Ибо истина в том, что ушел я из дома ученых и еще захлопнул дверь за собою.
Слишком долго сидела моя душа голодной за их столом; не научился я, подобно им, познанию, как щелканью орехов.
Простор люблю я и воздух над свежей землей; лучше буду спать я на воловьих шкурах, чем на званиях и почестях их.
Я слишком горяч и сгораю от собственных мыслей; часто захватывает у меня дыхание. Тогда мне нужно на простор, подальше от всех запыленных комнат.