Мои нервы напряжены так сильно, что я едва притрагиваюсь к еде. Дорит кивает мне, когда протягивает Броку поднос с обедом для Филиппа, и тот относит его в хозяйский дом и передает Якобу. Петер патрулирует коридор.
Наш отсчет начинается.
Дорит выдвигается на позицию.
– Может быть, обсудим, в какое время подавать каждое из блюд меню, утвержденного господами? – спрашивает она и раскладывает на столе бумаги, занимающие всю его поверхность. Это нужно, чтобы отвлечь Нину. Я, Лильян и Брок добираемся до комнаты Филиппа черными ходами. Мне кажется, будто мой желудок набит взведенными ржавыми пружинами, и они сжимаются еще туже, когда я замечаю в коридоре Еву. Она видит нас троих и останавливается, а потом отворачивается и идет дальше, словно ничего не видела.
Лильян занимает место в главном коридоре, а Брок возвращается немного назад, чтобы охранять лестницу для прислуги.
Я тихо стучусь в комнату Филиппа – пять раз, как когда-то стучалась к Еве, – и Якоб беззвучно открывает дверь.
Переступаю порог, и сердце мое начинает колотиться чуть быстрее. В комнате пахнет мылом, цветами и лауданумом. Филипп спит, дыхание у него тяжелое и медленное, и я чувствую первый укол вины.
«А что, если мы ошиблись?»
Но я рисковала своей жизнью, чтобы спасти его. Немного лауданума и маленькая временная подмена будут честной платой за это.
– Есть некая сложность, – шепчет Якоб.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь, – говорю я, пока мои глаза привыкают к полумраку, царящему в комнате.
– Он не доел его, – сообщает Якоб, кивая на полупустую тарелку с жарким. – Я пытался уговорить его, но он сказал, что не голоден. Я дал ему чуть больше лауданума – возможно, это поможет, – но не посмел сильно превышать дозу. Я не могу так рисковать. Но сейчас все наши расчеты полетели к чертям. Не знаю точно, сколько снотворного попало в его организм и как долго оно будет действовать.
Мой взгляд падает на кольцо. Руки Филиппа неподвижно лежат поверх одеяла.
– Тогда давай действовать быстро, – говорю я, делая глубокий вдох. Но когда подхожу к постели Филиппа, то невольно шепчу проклятие.
– Позови Лильян, – спешно поворачиваюсь к Якобу, для полной уверенности доставая нашу подделку. – Цвет не совпадает.
Я знаю, что память меня не подвела, но камень на пальце Филиппа поменял цвет. Я изучаю его, пока Якоб зовет сестру. Теперь он в подлинном кольце принял более глубокий красный оттенок, потемнев почти до черноты. Словно запекшаяся кровь вместо свежей.
Это все-таки другое кольцо? Или… камень действительно темнеет?
– Может ли он терять цвет потому, что окрашен магией? – шепчу я, когда Лильян возникает рядом со мной.