— Ваша судьба предопределена, — произнесла Хелен, демонстративно скосив глаза на пачку фотографий, — и пришло время вам отправиться к нам, туда, где Вас уже ждут.
— А кто Вы такая, чтобы решать за нас, что мы должны делать? — неприязненно спросила Кэт, — почему мы должны Вам подчиняться?
— Потому, что я уже говорила вам, что ваша судьба не в ваших руках.
— А в чьих? В ваших что ли?
— Именно в моих! Вы ведь не хотите, — Хэлен протянула девушкам пачку фотографий, — чтобы то, что здесь отснято увидело ваше командование?
Саманта взяла протянутые хозяйкой магазина фотографии и кровь бросилась ей в лицо. На них было изображено абсолютно все, что только что происходило здесь в примерочной. Вот Кэт целует ее между ног, а вот она целует девичью грудь Джоаны, а вот Ксэнни бесстыдно раздвинув свои бедра, приподняла свой таз и выставила все на показ…
«Господи, — подумалось Саманте, — как она могла! Какая низость! Эта стерва фотографировала все сквозь зеркало в примерочной!». Но она не успела ответить этой Хэлен, ее опередила Кэт:
— А если мы наплюем на вашу угрозу? В конце концов нам наплевать на то, что вы сделаете с этими фотографиями, тем более, не забывайте, что вы одна, а нас четверо!
Хэлен усмехнулась:
— Не хотите добровольно — заставлю силой! Сделка уже состоялась, и свой гонорар за вас я уже получила — хозяйка магазина продемонстрировала пачку пятидесятифунтовых купюр. — Одевайтесь! И поживее! Выбранное белье можете забрать с собой, на новом месте работы оно Вам очень пригодится!
— Да что ты о себе возомнила курица! — Кэт рывком вскочила и сделала шаг в сторону Хэлен Хэнгг. Та увидев ее движение, повернула голову и крикнула:
— Самуэль! Натан! Девочки упрямятся!
Занавесь в примерочной отъехала в сторону и внутрь шагнули двое мужчин в черных костюмах и плащах, одетые по последней лондонской моде. Рост одного из них был около шести футов, второй был чуть пониже — примерно на полтора дюйма, но гораздо шире в плечах. Саманта и Ксэнни ойкнули и инстинктивно прикрыли руками свои волнующие прелести. Кэт отскочила назад, а Джоана взяла винтовку «Ли Мэтфорд» двумя руками. Саманта посмотрела в глаза, бесцеремонно рассматривающих их мужчин, и ей стало страшно. У судившего их генерала Окинлека были хоть какие-то эмоции, а этих — двое мужчин южной народности рассматривали их как без каких-либо эмоций. В их глазах был только денежный расчет и жесткость. Они словно счетные машинки оценивали каждый квадратный дюйм ее кожи, и каждый кубический дюйм ее тела и ее подруг. Тот который повыше, нарочито развязным голосом произнес: