— … я бы проверил несколько предположений, мыслишек, так сказать, но для этого нужно находиться не здесь. Не надо мне здесь находиться. Прошу-у…
Бухнулся бы секретаришка на колени, да надежные перевязи не допустили окончательного унижения без того наиподлейшего существа.
— Какая польза, что я здесь? Мне нужно находиться та-ам…
Поймите… постарайтесь понять: дело не в выходе из тюрьм… на свободу. Раз уж сумели меня задержать тогда, когда… — смягчил формулировку ареста, сопровождавшегося не жутчайшими из пережитых, но наглыми издевательствами, вымогательством и побоями лица, секретаришка, — … когда я был на коне, то чего стоит не упустить меня теперь, когда я…
Секретаришка, подобно профессиональному лицедею, старался раствориться в уничижительном состоянии, в беспомощности мышки перед кошкой, во всецелой зависимости от одиозного адмиралища, отринуть прочь навязчиво прущие мысли о возможностях, что откроются, стоит лишь на миг вырваться на свободу. Ни в коем случае не вспоминать о тайных ходах, проходных дворах с секретами, о прикормленных барменах в барах с черными выходами, об апартаментах с мягкими диванами, оформленными купчей на третьих лиц, о мастерских приемах ухода от слежки со сменой имиджа и гардероба. Тем более не помышлять о подложных страховых свидетельствах с правами на вождение скоростного бензомобиля в один конец до бексиканской границы. Но поневоле перехватило дух, к тому же не столь от нейростимуляторов, сколь от открывающихся перспектив вкупе с нахлынувшими надеждами предательски закружилась голова. Пришлось поболтать-покрутить предательницей вправо-влево, а когда немного отпустило, вроде полегчало, взял секретаришка себя в повязанные руки и постарался отвлечь внимание борова в лампасах:
— Адмирал, ни дадите ли сельтерской, а то что-то в ушах зашумело, — непреднамеренно, но совершенно напрасно затронул заключенный тему о слуховых органах.
— Содовой, что ли? Так бы и сказал. — Вознамерился было четыреххвостый в лучших рыцарских традициях напоить контуженного врага, но вовремя спохватившись, злопамятно произнес:
— Ах, в ушах? — Мнительно потрогав повязку, после нехитрой умственной арифметики с недалекими выводами мстительно прищурился, не преминув прибегнуть к фирменному рецепту всех порешетно застенков без исключения:
— Содовую заслужить надо. — Смачно высосал полбутылки, отчего в процессе дальнейшего допроса мучился постоянной отрыжкой, что, впрочем, весьма органично сочеталось с затянутой в нарочитый мундир, выпирающей над брючным ремнем комплекцией.