— Хрясь! — окончательно хрястнул клавиатурой представитель авиакомпании-перевозчика. — А как стыкуется — непонятно? Любители вы хитрые штуковины изобретать на наши-то головы. Ладно, сами разберетесь.
Доломанная общими усилиями шифровальная техника в который уж раз упокоилась в кофре.
— А взвешивание… м-м, я полагаю, дальнейшее взвешивание проведем при вылете, чего торопиться-то? Сперва попробуйте по уже имеющимся квитанциям получить причитающуюся компенсацию да к ментонерам обратитесь — документы на пропажу завизировать…
Эй, шмыгало, чего зря по углам отираешься? Проводи юбилейного гостя в ментонерку — пускай акт на него подпишут… или составят, а нам пора: выходили-то всего на пару минут — как бы в стюардной мини-фунфырики без нас не прикончились.
— Не, не, не, раз такое дело — повышение, мой черед выставляться!
— Какой твой, а мой когда? Я ж на спор проспорил!
— На какой спор? Я ж в другой раз об заклад бился, что у него швабру или фартук отымут, а тут просто раздели, всего и делов, — так что мне выставляться!
— Нет мне…
— Мне…! — Под «спорный» аккомпанемент удалилась должностная компания в нишу лифта и далее по направлению к ресторанной точке, воспитанно с учтивостью поддерживая друг-друга на скрипучих перекладинах шатких стремянок, взамен подъемной кабины приколоченных лесенок…
Секретаришка вытаращился на пару сникших, будто из них, вдобавок к ревизиям и взвешиванию, самый воздух выкачали, кофров. Понадеялся, что остались сорочки, но даже надень рубахи поверх куцего, по ворликской моде скроенного пиджачка, то за верхнюю одежду наряд сошел бы разве что в Дурции и то не в сезон зимних ненастий. По инерции, в силу въедливой привычки попытался вникнуть в суть документов, распечатанных на кривом принтере таинственными, широкими, затупленными буквами, внешне напоминающими римскую арифметику, ничего не разобрал и побыстрее перешел к понятным цифрам. Попытка конвертировать рубленые целковые по самому лестному курсу в хряксовые центы привела ко столь символичной компенсации, что для сохранения целостности личностного сознания настоятельно порекомендовалось переключить внимание на что-либо иное. В конечном итоге уставился Секритаришка на призванного администрацией переводягу в прошлосезонных бриджах, который во время изучения клиентом документации стоял, непривычно для себя самого, молча, оценивая ощипанного интуриста на предмет: «А стоит ли с голью перекатной связываться?»
Секретаришка, находившийся в несколько рассеянном состоянии, да за последнее время кое-чего, в придачу, подрастеряв, при всем при том быстро сообразил, в чем, собственно, загвоздка, а потому с солидным видом порылся по карманам, но единственное, что обнаружилось — мятый, засморканный, застывший на морозе носовой платок. Находку, в подтверждение платежеспособности, вряд ли стоило демонстрировать даже недоразвитому простаку в бриджах. Рассчитывать же на отзывчивость, пусть даже со стороны сущего ничтожества, можно было, лишь прибегнув к помощи многострадальных кофров. Из того, которым на прощание запустили во владельца, извлек отломанную половину клавиатуры. Вопреки конфузу, очевидному даже олухам, напустил на себя барский вид и молвил, будто ни к кому не обращаясь, а просто «сливая» информацию в воздушное пространство: